– Правильно, но не полно. Блудливость разная бывает, – Худолей замялся, но, увидев неподдельный интерес в глазах Элеоноры Юрьевны, позволил себе расслабиться. – Одни на улицах пристают ко всем, у которых мелькнула обнаженная пятка или, скажем, лодыжка. Другие в постель тащат все, что в состоянии двигаться, третьим каждую ночь новый объект подавай…

– Субъект, – поправила Элеонора Юрьевна.

– Да? Вы уверены?

– А может, и объект, – засомневалась женщина. – Но это, в конце концов, несущественно. Важно другое – Величковский подходит под все ваши три категории. Вот я сейчас подумала… А не с Величковским ли я видела вашу красавицу, не с ним ли она весело шутила и радостно смеялась звонким, переливчатым смехом? – Все это Элеонора Юрьевна произнесла медленно с какой-то озабоченностью – она и в самом деле в этот момент что-то, похоже, вспомнила.

– Какую красавицу вы имеете в виду? – похолодев, спросил Худолей – он решил, что речь идет о Свете.

– А эту… Потерпевшую, как выражаются в вашей конторе, – легко ответила женщина и сделала пренебрежительный взмах полноватой своей ладошкой – дескать, о чем говорить, если мы друг друга понимаем с полуслова.

– А как выражаются в вашей конторе?

– Гораздо проще. Я имела в виду зарезанную.

– Крутовато, – поежился Худолей.

– Зато прямо и откровенно, – с неожиданной резкостью ответила Элеонора Юрьевна.

– Но если уж вы так любите прямоту и откровенность, скажите, не лукавя, не тая, где искать этого похотливого плиточника?

– Скажу! – весело ответила женщина. – Не лукавя и не тая. Вот прямо сейчас и скажу – не знаю. Я же сказала – он живет, где работает. И потом – на фиг я вам нужна, на фиг вам нужны мои трепетные воспоминания… На визитке указан мобильный телефон. Звоните и ждите ответа.

– Тоже верно, – вынужден был согласиться Худолей, но со звонком решил не торопиться: надо обо всем доложить Пафнутьеву. Хоть тот и предоставил ему полную свободу, но Худолей знал – полная свобода может быть только на поводке, на длинном, даже на очень длинном, но на поводке. Свобода без поводка – это разгул и распутство. И потом, к разговору с Величковским надо подготовиться, блудливые люди часто непростые, тайная страсть, которую они вынуждены скрывать, обостряет их ум, делает осторожными и опасливыми, за каждым словом может стоять второй смысл. Конечно, не все блудливые поголовно подлецы, среди них попадаются люди, искренне увлеченные своей пагубной страстью, но легкая, почти неуловимая, этакая милая подловатость в них присутствует обязательно. И не потому, что такими они родились, нет, просто без этой подловатости они не могут существовать, не могут добиваться того, к чему стремятся постоянно и неустанно.

Конечно, всего этого Худолей подумать не успел, но ощущение именно этих обстоятельств в нем возникло сразу и укрепилось, пока Элеонора Юрьевна опять наполняла свой граненый стаканчик, опрокидывала его и хрумкала огурцом. Убрав следы своего безнравственного поведения на рабочем месте в рабочее место, она смешливо и доброжелательно посмотрела на Худолея.

– Могу подкинуть неплохое предложение, – сказала она. – Ведь мы все немного следователи, немного эксперты, да? – Она подмигнула Худолею, давая понять, что ему нисколько не удалось обмануть ее и ввести в заблуждение.

– Слушаю вас внимательно, – Худолей даже сам не заметил, как произнес привычные пафнутьевские слова.

– Позвоните Величковскому и сделайте заказ. Так, мол, и так, хочу отремонтировать трехкомнатную квартиру по полной программе. Скажите, что у вас две дочки – бездельницы и шалопутницы, которые только и делают, что тусуются где-то по ночам… Клюнет! Заглотнет, как голодный ерш! Мое вам слово!