– То есть, следует понимать так, что убитый – подельник этого Бизона? – констатировал Крячко. – Тогда надо бы поднять дела тех, кто входил в его группировки.

– Уже подняли. Нашего «клиента» среди них не оказалось, – Лев со вздохом развел руками. – Кстати, как выяснилось, нескольких членов рэкетирской банды Бизона следствию установить так и не удалось. Поэтому, возможно, убитый из числа этих «неизвестных героев».

– А номер мобильника Бизона пробивали? Может, это что-нибудь могло бы дать?

– Пробивали! Он оформлен на восьмидесятилетнего деда, которого уже год как нет в живых. Тут вот наш Дроздов расстарался. Мы в одежде убитого нашли расческу. Он, надо отдать ему должное, подсуетился и забросил ее ребятам в химлабораторию. Я с ними созвонился, они пообещали, что выжмут из этой расчески по максимуму. Где-то через час результат уже будет готов. А пока давай-ка еще раз позвоню этой неуловимой Алевтине Даниленко.

На этот раз Алевтина откликнулась.

– Алло, я вас слушаю! – молодой женский голос звучал задорно и весело, с долей какого-то лихого кокетства.

– Здравствуйте, – Лев откашлялся, – это Алевтина Даниленко?

– Да, это – Алевтина Даниленко. И кому же она понадобилась, хотелось бы знать?

– Понимаете, я вам звоню по мобильнику, номер которого оформлен на вас. Я случайно нашел его на улице и решил узнать: что же это за миллионерша, которая дорогие мобильники разбрасывает направо и налево?

– А он давно уже не мой. – Алевтина сообщила об этом совершенно беззаботно, словно речь шла о паре стоптанных туфель. – Я уже почти год как его продала.

– И кому же так повезло, если не секрет?

– Я его не знаю вообще. Такой довольно интересный мужчина. Сколько ему лет, сказать не могу – смотрелся вполне молодо. Мы с ним вместе ехали в троллейбусе. Он подсел ко мне на свободное место. Увидел мобильник – я по нему в это время говорила с подругой – сказал, что всю жизнь мечтал о таком же. А я ему ответила, что мечтать невредно. Он засмеялся: я бы, говорит, не против помечтать с вами на пару. Ну а я ему: у меня давно уже есть с кем мечтать. Он мне: может быть, хотя бы насчет телефона договоримся? И достал триста баксов. А мне тут как раз деньги нужны были позарез. Ну я сразу же и согласилась. За то, чтобы и моя «симка» осталась, он накинул еще сотню баксов. А что? Мая вэшчь, – перейдя на утрированный кавказский акцент, рассмеялась Алевтина, – куда хачу – туда и ставлю!

Гуров попрощался со словоохотливой собеседницей и положил телефон на стол.

– Ну как, хоть что-то стоящее сообщила? – подперев голову кулаком, озабоченно спросил Крячко.

– Если не считать того, что мы очень мило пообщались, результаты, можно сказать, нулевые. Знаешь, есть женщины, от одного голоса которых таешь как сосулька. Они могут быть и не красавицы, но мужчины от таких уходят крайне редко. А телефон она этому Артему продала прямо в троллейбусе.

– Но я думаю, его фото ей все же стоило бы показать – а вдруг это не тот, кто купил телефон? Нельзя же исключать и того, что мобильник прошел уже через несколько рук?

– Мысль резонная, – согласился Лев. – Правда, я не знаю, что это нам даст на перспективу, но показать фото лишним не будет. Однако... – взглянув на часы, он присвистнул. – Тебе не кажется, что мы опять грубо нарушили правило: война – войной, а обед – строго по распорядку? Время-то уже приближается к трем.

– То-то я и смотрю, – Стас похлопал себя по животу, – что, о чем бы ни думал, все возвращается к одному и тому же – к мыслям о вкусной и здоровой пище.

Когда они вернулись из расположенного неподалеку кафе, Гуров первым делом решил позвонить в химлабораторию. Результаты исследования расчески были уже готовы. Услышанное его поразило. В комочках пыли, которая обычно скапливается между зубьями, были обнаружены... микрочастицы вулканического пепла. По мнению сотрудника лаборатории, хозяин расчески некоторое время назад посещал края, где есть активно действующие вулканы. Более полные результаты анализов было обещано прислать завтра.