– Им действительно следовало бы быть поскромнее.

Джейн выдержала паузу, ожидая, что Александра скажет что-нибудь еще. Наступал момент, за который та должна была бы зацепиться, но ее мысли витали далеко, занятые картиной рака, расползающегося внутри ее, как вихрящиеся туманности галактик, незаметно захватывающие черноту космоса и роняющие там и сям смертельную звезду…

– Он такой зануда, – запинаясь, подала наконец реплику Джейн, имея в виду Эда. – И почему Сьюки всегда пытается нас убедить, что она с ним покончила?

Теперь Александра мысленно преследовала любовников в ночи: стройное тело Сьюки, как прутик без коры, но с гибкими и мускулистыми выпуклостями. Сьюки была из тех женщин, которые рискованно балансируют на грани мальчишества, в них есть нечто мужское, но их женственность просачивается каким-то образом сквозь не ведающую вины энергию, коей обладают мужчины, чьи жизни сфокусированы, словно стрелы, летящие во врага через слабый ураган, мужчины, с жестокого своего мальчишеского детства на всю жизнь наученные умирать. Почему этому не учат женщин? Ведь неправда, будто, если у вас есть дочери, вы никогда не умрете…

– Может, обратиться в клинику, где меня никто не знает? – произнесла Александра, отвергая идею посещения дока Пита.

– Послушай, ты бы придумала что-нибудь получше, чем постоянно терзать себя, – ответила Джейн. – Должна тебе сказать, это довольно скучно.

– Я думаю, отчасти влечение Сьюки к Эду объясняется, – предположила Александра, стараясь вновь настроиться на волну Джейн, – ее профессиональной потребностью ощущать себя в гуще местных событий. В любом случае гораздо интереснее не то, что она все еще встречается с ним, а то, что ван Хорн успел заметить это, едва прибыв в город. Это лестно: судя по всему, нам предлагают задуматься.

– Дорогая Александра, в некотором смысле ты все еще ужасно несвободна. Знаешь, мужчина тоже может быть просто человеком.

– Да, в теории, но я ни разу не видела мужчину, который так бы о себе думал. Все они на поверку оказываются самцами, даже педерасты.

– Помнишь, мы интересовались, свободен ли он? Теперь он интересуется всеми нами!

– Мне послышалось, будто тобой он не интересуется, а просто вы оба интересуетесь Брамсом.

– Интересовались. И интересуемся. Слушай, Александра, расслабься. Ты говоришь так, будто тебя терзают спазмы.

– Да, я в полном раздрызге, но завтра мне будет лучше. Ты помнишь, что в этот раз моя очередь?

– О господи, чуть не забыла! Вот почему я еще звоню. В этот раз я не смогу прийти.

– Не сможешь прийти на наш четверг? Что случилось?

– Ты будешь смеяться, но это опять связано с Даррилом. У него есть прелестные пьески Веберна, которые он хочет на мне проверить, но, когда я предложила пятницу, он сказал, что в пятницу к нему приедут какие-то разъездные японские инвесторы, которые хотят ознакомиться с его антикоррозийным покрытием для автомобилей. Я вот что подумала, – может, нам погулять сегодня днем по Орчад-роуд, если не возражаешь? Один из моих сыновей просил меня посмотреть, как он будет после уроков играть в футбол, но я могу лишь на минутку показаться на стадионе…

– Нет уж, спасибо, дорогая, – ответила Александра. – У меня сегодня гость.

– О-о!.. – В голосе Джейн зазвенел темный лед с вмерзшим в него пеплом, какой бывает зимой на подъездных аллеях.

– Впрочем, возможно, – попыталась смягчить отказ Александра. – Он или она не точно обещали прийти.

– Дорогая, я все прекрасно понимаю. Не нужно больше ничего говорить.

То, что пришлось самой сделать шаг навстречу, хотя именно она была обиженной стороной, разозлило Александру, и она сказала подруге: