Картина проясняется, оказывается, Михайлов – внештатный сотрудник ГТРК в коммерческом центре. Заодно выясняется, что и жена Сыроежина, бывшая балерина, тоже работает в коммерческом центре. Представление на премию готовил Сыроежин, и никто не проверял персональный вклад представленных кандидатур, да и сам список в целом. Я попросил в кабинет Курковой вызвать секретаря Сыроежина и спросил, знает ли она, кто такой Михайлов. Ответ был простым и ясным: «А кто его не знает, он каждый день привозил Михаила Ивановича на службу, а потом целый день мешал мне работать». Замечательный секретарь у Сыроежина!

На этом я был вынужден был закончить работу в ГТРК и в сопровождении первого заместителя Председателя ГТРК Правдюка Виктора Сергеевича, известного журналиста[2], отправиться на встречу с прокурором города, уже вооруженный важной информацией.

Известная тюрьма «Кресты» произвела на меня мрачное впечатление. Наверное, это и было целью прокурора, назначившего встречу в своем рабочем кабинете при тюрьме, а не в прокуратуре. Все здания тюрьмы явно давно не ремонтировались. На набережной Невы, перед основным тюремным корпусом, толпились родственники и друзья осужденных, а из-за решетчатых окон камер им махали руками и подавали какие-то знаки заключенные.

Прокурор встретил меня снисходительной улыбкой, как учитель – несмышленого ученика. После моего краткого изложения цели проверки ГТРК комиссией Контрольного управления он сразу перешел к цели моего визита, которая ему была прекрасно понятна. Суть его слов была следующая: «Вы, конечно, проверяйте компанию, там с финансами явно не все в порядке, но в части взятки все нам очевидно, вот уже выписанные ордера на арест Курковой и ее мужа, – показывает, – камера тоже готова, – улыбается.

Я задал вопрос: «Законодательство одинаково налагает ответственность и на берущего взятку, и на тех персон, кто ее дает. Что у нас с Михайловым, вы его уже допросили? Может быть, письмо про Куркову не он написал?» Мой вопрос прокурору явно не понравился. Он вынужден был признать, что еще Михайловым не занимались, не было времени, в ближайшее время обязательно допросят. Я сделал следующий активный ход:

– Не получится: Михайлов и Сыроежин пропали, или, точнее, находятся в бегах.

Прокурор немедленно спросил, а при чем тут Сыроежин. Я объяснил, что, по предварительным данным, именно он организовал заключение договора на рекламу с фирмой Михайлова и лично передавал деньги мужу Курковой, а Михайлов был просто исполнителем и работал водителем у Сыроежина. Прокурор уже без энтузиазма сказал, что эту информацию надо еще проверить. Я предложил, мол, проверяйте, а за это время и комиссия соберет уже документальные сведения о деятельности Сыроежина в ГТРК.

Результат разговора с прокурором: «Я обещаю, что в течение трех дней арестов не будет, а дальше все зависит от проведенных следственных действий, в том числе и по вашей информации». Все время разговора с прокурором в кабинете присутствовал и мой сопровождающий Правдюк В. С. Интересно, что в разговор он не вступал, как будто все это его не касалось, и еще удивительнее, что прокурор тоже не задал ему ни одного вопроса, например, для подтверждения моей информации.

А вечером этого же дня Сыроежин уже знал о содержании моего разговора с прокурором, о чем свидетельствовал его очередной вечерний звонок начальнику отдела международного сотрудничества ГТРК. Вот текст служебной записки Курковой, излагающей позицию Сыроежина:

«Служебная записка Курковой от начальника международной службы Каратаева.

10 марта (вечером) у меня дома раздался телефонный звонок. Звонил М. И. Сыроежин. Он сказал мне, что желает объяснить ситуацию, которая сложилась вокруг него. Т. к. мы с ним одного возраста, и я его смогу понять, он решил связаться со мной. Он сообщил, что находится в Австрии и лежит в больнице, т. к. у него повреждена печень. Когда он находился в командировке в Москве, на него напала группа неизвестных лиц и избила, взяв документы, которые были с ним. После этого, находясь в шоке от нанесенных повреждений, он выехал в Австрию, где уже узнал, что вокруг его имени сложилась ненормальная ситуация. Сыроежин сообщил мне, что хотел бы вернуться работать на ТВ, но сначала ему надо знать о том, что конкретно ставят ему в вину. Он попросил поговорить с Б. А. Курковой, чтобы она объяснила и прояснила все о вине М. И. Сыроежина, если эта вина имеется. Он сказал мне, что его хотят сделать крайним в истории, в которой вина лежит на самом руководстве ГТРК, что он лишь стал заложником данной ситуации, и его решили использовать, не ставя даже в известность. Он сообщил, что очень крупные силы заинтересованы в отставке Курковой с данного поста, о которых мы и не знаем, а он «маленький» человек и хочет нормальной и спокойной жизни. Я ему предложил все это рассказать в С-Петербурге во всех полномочных инстанциях, которые занимаются этой проблемой в данный момент. Сказав, что я не знаю всех нюансов этого дела, я пообещал передать этот разговор Б. А. Курковой. Я еще добавил, что в качестве государственного служащего ГТРК не уполномочен заниматься этими делами.