Из записей придворных журналов следует, что Людовик XIV никогда не оставался один. Это был какой-то непрерывный и нескончаемый театр одного актера. Придворные следили за Людовиком, когда он спал, когда он ел, когда он одевался и раздевался, когда он восседал на своем стульчаке. Мы, уже не упоминаем о тех подчиненных сложному ритму, исполненных не то достоинства, не то карикатурной патетики, официальных церемониях, вроде выходов монарха, малых и больших приемов, малых и больших обедов и т. д. Чтобы разобраться во всех условностях Версальского двора, в положении его придворных и во всех тонкостях, его пропитанных завистью и флиртом человеческих отношений, требуется специальная подготовка.

В некоем усредненном варианте своего трудового дня, Людовик XIV пробуждался камердинером в условленный им накануне час словами: «Сир, пора!». Пробуждение и облачение в одежды происходило при большом стечении народа, где всякому придворному отводилось строго определенное место, сообразно его рангу. Женские и мужские покои Версаля были разделены. Дамы присоединялись к мужчинам, когда король шествовал на мессу, и присутствовали во время трапез короля. Первый прием пищи Людовик осуществлял почти всегда один. Придворные просто смотрели, как ест их король. Вечерняя трапеза была наиболее обильной и за столами вместе с монархом размещалась лучшая часть двора. Искусные французские повара вываривали специально для Людовика фазанов и куропаток по десять, а то и по двенадцать часов, до состояния кашицы. Во второй половине жизни Людовик XIV не мог жевать, так как в его ротовой полости практически не осталось зубов. Проблемы с зубами были отличительной чертой высших слоев общества той эпохи. Низы не могли себе позволить большого количества сахара. Однако виновником полной беззубости короля был вовсе не кариес, а новая доктрина доктора Дака. Убежденный в том, что главным рассадником болезней являются больные зубы, эскулап убедил Людовика XIV удалить, пока не поздно, еще и здоровые зубы. За этим якобы стояли передовые медицинские воззрения эпохи и Людовику выпала честь стать здесь первооткрывателем. При удалении еще крепких здоровых зубов, врач умудрился сломать своему пациенту нижнюю челюсть и вырвать кусок неба. Челюсть зажила, а вот часть неба у Людовика XIV с тех пор отсутствовала и пища, во время обильных трапез, постоянно застревала между ртом и носом короля.

Несчастья Людовика, выдерживавшего в последнее десятилетие его правления не только физические, но еще и нравственные страдания, закончились в 1715 году, с его смертью. Период с 1700 по1715 годы, когда король стал свидетелем ухода из жизни его наследников, падения престижа королевской власти и экономического упадка Франции, принято называть «зимой» Людовика XIV. 76-летний монарх все еще державшийся в седле и предпринимавший небольшие конные прогулки, подобно своему заклятому врагу Вильгельму III Оранскому, неудачно упал с лошади. Король повредил ногу, поврежденная нога распухла и вскоре началась гангрена. Выходом была ампутация, но «король-солнце» наотрез отказался от операции, выбрав смерть. 1 сентября 1715 года, после продолжительной агонии, не дожив всего нескольких дней до своего 77-летия, он скончался. Великий век Франции со смертью Людовика XIV закончился, на смену ему пришла Галантная эпоха.

Изменения произошли практически сразу. Или, точнее, стали заметны практически сразу, так как коснулись в первую очередь находившегося у всех на виду двора. Человеком, в чьих руках теперь была сосредоточена абсолютная власть во Франции, оказался племянник Людовика XIV, сын его младшего брата – Филипп II Орлеанский. Известно, что начиная со смерти герцога Орлеанского, своего отца (в 1701 году), этот человек, исполненный больших личных амбиций, находился не в самых лучших отношениях со своим венценосным дядей. Тем не менее, Людовик XIV перед смертью, все же назначил его регентом при малолетнем Людовике XV, ограничив власть Филиппа регентским советом, в котором ключевую роль должен был играть герцог Мэнский. Герцог Мэнский был одним из внебрачных сыновей Людовика XIV, рожденных маркизой де Монтеспан и воспитанных мадам де Ментенон. Между регентом и членом регентского совета началась борьба за власть, окончившаяся довольно скоро убедительной победой Филиппа Орлеанского. Регент просто-напросто кассировал завещание Людовика XIV в Парижском парламенте и в обмен на встречные уступки, добился от судей признания недействительными условий о регентском совете.