Буржуа, естественно, не составляли все свободное общество целиком, это была лишь нарождающаяся элита будущей исторической эпохи. Буржуа постепенно начали формировать общественный вкус, заложили несложный набор духовных ценностей, поддерживавший существование их свободного мира. Будущий господствующий класс делал заказы в материальной и технической области. И получал то, чего хотел, или точнее, то в чем он нуждался. В этой связи не только промышленная революция, но и самые первые ростки в области знания и техники, были связаны с начавшимся, но не для всех еще очевидным буржуазным движением. Движением, направленным в сторону накопления, развития, расширения, в сторону разрушения границ, и кто-то, может быть, скажет также – в сторону умножения жизненных перспектив. Докапиталистический образ мысли находил значение труда только в том, чтобы обеспечить человека необходимым для жизни. Такой образ мысли не налагал на свободного человека нравственной обязанности трудиться больше, чем следовало для того, чтобы прокормиться. Капиталистический образ мысли исходил из другой посылки. Излишек был не менее необходим. Работать следовало для получения излишка и, соответственно для того, чтобы впоследствии иметь выгоду с этого излишка.

Скорее всего, именно из-за этой революции в умах, и произошли в итоге те фундаментальные изменения в науке и технике, которые позволили европейской цивилизации обогнать своих прямых конкурентов. Из повисшей в воздухе средневековых бургов идеи накопления и приумножения, выросли концепции развития и прогресса. Именно отсюда ведет свое происхождение сравнительно более высокая предприимчивость и любознательность европейцев. Производство и торговля стали звеньями одной цепи с техникой и наукой. Коперник и Гутенберг, Бруно и Галилей были солдатами этого нового, рождающегося мира. Результаты их интеллектуальных усилий стали всего лишь ответом на его вызовы. Приблизительно таким же ответом стали и Великие географические открытия, и в их числе открытие и освоение Америки. Чем дальше, тем теснее становилось Европе в ее ветхих интеллектуальных и географических границах.

Изобретение книгопечатания (не берем в расчет Китай) приписывается немцу Иоганну Гуттенбергу. Это суждение, иногда, оспаривается. Тем не менее, известно точно, что в Европе, уже в 1450-ых годах наборным методом, с помощью металлических литер, печатались книги. Бумага в результате улучшения технологии ее производства стала доступной чуть раньше, около 1400 года. Начало книгопечатания было, безусловно, важнейшим событием европейской истории. Немногим более 30 лет оставалось до открытия Америки Колумбом. Книгопечатание сделало знание общедоступным и нанесло поистине безжалостный удар по интеллектуальным границам. Вслед за ударом по границам, сковывавшим человеческое знание, должен был последовать удар по границам географическим. И он последовал.

В арсенале морских путешественников к тому времени находились компас и астролябия. Компас определял направление, астролябия позволяла определять широту. В середине XV века португальский инфант Энрике, более известный как Генрих Мореплаватель, пользуясь удобным местоположением его страны, снаряжал одну морскую экспедицию за другой. Меркантилизму и любознательности Генриха Мореплавателя, Европа была обязана открытием многих темных пятен восточной Атлантики. Португальские мореходы, пользовавшиеся поддержкой инфанта, каждый раз все дальше и дальше продвигались на юг, вдоль западных берегов Африки. В 1498 году, уже после открытия «Индии» Христофором Колумбом, португалец Васко де Гама обогнул южную оконечность Африки – мыс Доброй Надежды, и, держа курс на восток, достиг Индии настоящей.