Мне оставалось только горевать, скорбеть и поститься. Но затем на смену горю пришло замешательство.

А потом – гнев.

Кардинал был слишком близок к Папе. Он имел огромное влияние на церковь. Именно об этом предупреждало третье письмо.

Мне нужна была помощь среди высшего духовенства. Тот, кто отважился бы сражаться за веру. Я собрал свои немногочисленные вещи, взял письмо, которое, к моему огромному изумлению, до сих пор не начали разыскивать, и купил билет на самолет.

Дознаватель: Куда?

Отец Рейли: Обратно в США. По прилете я взял такси, и всю дорогу водитель только и говорил, что о кровопийцах – Сумеречных. Теперь лиги НБА и НФЛ планировали принять в свои ряды представителей нового вида и размышляли о том, как адаптировать их показатели к медицинским требованиям. И это несмотря на то, что неизбежно возникли бы сложности при проведении телерепортажей, поскольку камеры не могли записывать изображение с Сумеречными. Люди до сих пор покупались на этот фарс, граничащий с коллективным помешательством.

Я прибыл в пункт моего назначения около полуночи. Сначала я хотел снять на ночь номер в отеле, но дело казалось мне настолько срочным, что я не мог медлить. Я постучал в дверь сторожа, мне открыла женщина. Ее лицо нельзя было назвать дружелюбным.

– Меня зовут отец Джон Рейли, – сказал я ей. – Я иезуит, служил в архиве Ватикана. А здесь я по делам чрезвычайной важности и должен немедленно увидеть епископа Лоуренса Томаса.

Дознаватель: Уверен, вас не удивит мой вопрос, а нам очень интересно знать, как прошла ваша первая встреча с епископом.

Отец Рейли: Женщина жестом указала в сторону пустыни, где молился епископ Томас. Солнце еще не взошло, и воздух в пустыне был прохладным. Я осветил окрестности фонариком и, кажется, нашел нужные мне следы. Но на всякий случай шепотом прочитал молитву. Путь был долгим и утомительным, я лихорадочно водил туда-сюда фонариком, пытаясь разглядеть змей и других опасных тварей, когда в кустах раздавался шелест, но ничто не могло заставить меня свернуть с пути.

Через пару часов я весь покрылся потом и тяжело дышал. Небо стало постепенно светлеть. А затем… и в этом было нечто странное… Я поднял глаза и увидел слабое свечение на склоне холма. Я подумал, что разум играет со мной злую шутку.

Прошел еще час, и я, наконец, приблизился к источнику света. Икры ног болели, и мне с трудом удавалось пробираться вперед. Я ссутулился, голова клонилась к земле. С каждым неуверенным шагом, с каждым судорожным вздохом на землю падали капли пота и слюны. В этот момент я понял, что чувствовал отец, взбираясь по ступеням к часовне. Но мне это не приносило ни удовлетворения, ни облегчения. Еще полчаса я брел, не чувствуя ног, пока не достиг источника сияния, оказавшегося большой мерцающей свечой, которая была воткнута в песок около входа в пещеру. Я вошел внутрь. В глубине я увидел человека в монашеском одеянии, преклонившего колени на самодельную скамью из дерева и брезента. Он сидел спиной ко мне перед алтарем, на котором были разложены четки, скапулярий и изображения святых.

Я тоже начал молиться, пока, наконец, в пещере не послышался его голос:

– Надеюсь, вы здесь не за тем, чтобы ограбить меня.

Я на секунду замер, прежде чем ответить:

– Епископ Томас, прощу прощения. Меня зовут отец Джон Рейли. Я иезуит, служу в архиве Ватикана, и мне нужно поговорить с вами по очень важному делу.

Епископ Томас встал и повернулся ко мне. В полумраке его изможденные черты еще больше заострились, а тело выглядело таким худым, что казалось, случайный порыв ветра мог свалить его с ног.