Назначив маркиза Паулуччи своим генерал-адъютантом, император Александр поручил Ртищеву начальство над Грузнею и Кавказскою линиею на тех же самых правах, какие имел генерал от кавалерии Тормасов. «Почему повелеваю вам, – писал император Ртищеву[32], – отправиться немедленно в Тифлис, а управление на Кавказской линии поручить генерал-майору Портнягину».

Человек преклонных лет, не имевший за собою видной боевой деятельности, Николай Федорович Ртищев был человек религиозный и высокочестный. На долю его выпало одно из затруднительнейших положений в Закавказье; восстание в Кахетии, только что подавленное маркизом Паулуччи, чума и голод, все еще свирепствовавшие в Мингрелии и Имеретин, враждебные отношения к нам Турции и беспрестанные вторжения персиян в наши пределы делали положение Ртищева тем более трудным, что он мог располагать весьма ограниченным числом войск, без надежды получить какое-либо подкрепление.

В донских полках был огромный некомплект в строевых лошадях, а в полках пехоты недоставало 700 человек, пополнить которых было нечем, так как все рекруты шли на укомплектование армий, назначенных для отражения полчищ Наполеона, готовившегося вторгнуться в Россию. Главнокомандующему на Кавказе предоставлено распоряжаться только теми средствами, которые были под рукою; ему вменено в обязанность приостановить наступательные действия и обратить исключительное внимание на переговоры с тегеранским двором[33].

Полагаясь во всем на Бога и опираясь на своих помощников, Ртищев принялся за дело с свойственною его летам осторожностью и ознаменовал свое пребывание на Кавказе заключением мира с Персиею. Блистательные дарования и действия Котляревского неразрывно связаны с этим событием и с расширением нашего владычества в Закавказье…

Прибыв 20 апреля в Тифлис, Ртищев в тот же день вступил в управление краем и командование войсками. Последние, большими или меньшими отрядами, были раскинуты на всем протяжении от Черного до Каспийского морей. Так, в Мингрелии, Гурии и Имеретин находился отряд из пяти с половиною батальонов[34] и донского Балабина полка, под начальством генерал-майора Симоновича. Резервом ему служили расположенные в Карталинии семь рот пехоты[35] и донской Поздеева 8-го полк, под командою полковника Печерского. Пять рот[36] с двумя орудиями находились в Тифлисе, по одной роте Суздальского полка были в Анануре и Пасанауре – пунктах весьма важных для поддержания беспрепятственного сообщения с Кавказскою линиею. Кабардинский пехотный[37] и донской Данилова полки были расположены в Кахетии. Замок, принадлежавший царевичу Давиду и построенный над р. Алазанью, занят двумя ротами; селения Магаро и Караагач – батальоном Кабардинского полка. Вместе с тем, для лучшей охраны и облегчения войск при обороне, сделано распоряжение о вырубке леса по обеим сторонам дорог, ведущих в Балачауры, Тионеты и Ахмети, а также по Сигнахской дороге до г. Телава.

Защита крепости Ахалкалак и обеспечение границы нашей с Турциею возложены на отряд генерал-майора князя Орбелиани[38], которому, сверх того, поручено прикрывать Сомхетию и Шурагельскую провинцию, если бы персияне сосредоточили свои силы против них, для чего и иметь сообщение с стоявшим в Памбаках отрядом генерал-майора Лисаневича[39].

Последний, имея в своем распоряжении пять батальонов и два донских казачьих полка, занимал важнейшие пункты Памбакской и Шурагельской провинций, а именно: селения Караклис, Бекант и Гумри. В первых двух селениях строились укрепления, а в Гумри исправлялась существовавшая там каменная батарея. Под защиту этих укреплений должны были собираться жители, в случае неприятельского вторжения.