Одновременно с тем, император французов, желая побудить общественное мнение к дружному содействию в обороне страны, наконец решился созвать Законодательную палату. Но Наполеон, при всей своей гениальности, упустил из вида, что участие всех и каждого в святом деле защиты отечества может быть единодушно только тогда, когда правительство, истощив все средства к достижению мира, откровенно призывает народ к оружию. Так поступил его великодушный противник – когда Наполеон с полумиллионом воинов перешагнул русские пределы, когда неприятельские полчища, наводнив западные области государства, двигались к Двине и Днепру, когда завоеватель Европы, проникнув в сердце России, мнил поколебать решимость императора Александра и предлагал ему мир. Наполеон, угрожаемый вторжением союзников во Францию, поступал совершенно иначе. Он старался скрыть от народа, вверившего ему судьбы свои, и ход пражских переговоров, и предложения, ему сделанные союзниками во Франкфурте. Опасаясь встретить оппозицию в народных представителях, он отложил открытие заседаний Законодательной палаты сперва до 2, а потом – до 19 декабря н. ст. Эта мера имела весьма невыгодные для него последствия. Депутаты, прибывшие в Париж, принесли с собой горькое чувство неудовольствий, внушенных чрезвычайными конскрипциями, огромными реквизициями, тяжкими налогами, произвольными распоряжениями префектов – следствием самовластья правительства.

Везде говорили о притеснениях, терпимых гражданами, о бедствиях, постигших армию в Германии, о потерях, понесенных войсками от тифа и других повальных болезней на Рейне. Все приписывали неудачу переговоров самому Наполеону. Напрасное пребывание депутатов в столице, где они, оставаясь без всяких занятий целый месяц, проводили время в толках, враждебных правительству, оказало весьма невыгодное влияние на общественное мнение. Неудовольствие народных представителей было еще более увеличено тем, что Наполеон, нарушив их право избирать кандидатов в президенты, назначил в эту должность бывшего верховного судью (grand juge) герцога Массу (Ренье), человека дряхлого, совершенно неизвестного депутатам и не могшего иметь на них ни малейшего влияния^>30.

Таковы были обстоятельства при открытии Законодательной палаты в присутствии Сената и Государственного совета 7 (19) декабря. Наполеон открыл совещание следующей речью:

«Сенаторы, члены Государственного совета, депутаты в Законодательное собрание!

Блистательные победы минувшей кампании прославили французское оружие; беспримерные отложения наших союзников соделали бесполезными эти победы. Все обратилось против нас, и Франция подвергнулась бы опасности, если бы изменили ей энергия и единодушие французов.

В таких чрезвычайных обстоятельствах первая моя мысль была – призвать вас ко мне. Присутствие и преданность моих подданных необходимы моему сердцу.

Я никогда не увлекался счастьем. Невзгоды не могут поколебать меня.

Неоднократно я даровал мир государствам, стоявшим на краю гибели. Часть моих завоеваний послужила к возвышению государей, меня оставивших.

Я задумал и исполнил великие соображения, клонившиеся к преуспеянию и к счастью Света… Будучи государем и главой семейства, я постигаю, что мир необходим для обеспечения престолов и в частном быту. В настоящее время открыты переговоры с союзными державами. Я изъявил согласие на предложенные ими условия, и потому надеялся, что конгресс в Мангейме соберется еще до открытия наших заседаний, но он был замедлен вновь возникшими затруднениями, которые не могут быть приписаны Франции.