Основная идея всех этих изменений состояла в том, что каждый из местных воинских начальников получал известную самостоятельность в военном управлении на правах командира не-отдельного корпуса, а также гражданское управление с правами генерал-губернатора. Иными словами, в разумных пределах осуществлялся принцип децентрализации власти. Во главе Кавказской армии стоял главнокомандующий, ему подчинялся начальник главного штаба, в ведении которого находились управления дежурного генерала, генерал-квартирмейстера, начальника артиллерии, начальника инженеров, генерал-аудиториат.

Эти и другие преобразования Д.А. Милютина значительно расширили самостоятельность кавказской администрации и способствовали успехам русских войск в боевых действиях по завершению Кавказской войны. Вместе с тем реформы требовали определенных затрат. Стремясь к скорейшему завершению Кавказской войны, Александр II понимал их необходимость, хотя и напоминал постоянно А.И. Барятинскому не забывать об экономии государственных средств. Несколько иначе относилось к реформам на Кавказе Военное министерство Н.О. Сухозанета, желавшее держать Кавказскую армию под своим полным контролем. Когда в конце 1857 г. Д.А. Милютин прибыл в Петербург для утверждения проекта «Положения об управлении Кавказской армией», военный министр усмотрел в этом проекте противоречие с общими принципами организации военного управления, основанными на крайней централизации, и выступил против. Обсуждение вопроса Александр II, покровитель генерала Барятинского, вынес на заседание одного из департаментов Сената – Кавказского комитета, что и решило судьбу проекта.

Как начальник главного штаба Кавказской армии Д.А. Милютин занимался и оперативными делами, поэтому в реорганизации местной военной администрации он сделал не очень много (к тому же пробыл в должности менее четырех лет). Тем не менее устройство русских войск на Кавказе послужило впоследствии (наряду с организацией управления 1-й армией и отдельных, «окраинных» корпусов) прообразом для будущей военно-окружной реформы. Впоследствии, отвечая своим противникам, утверждавшим, что он заимствовал военно-окружную систему у Франции, Милютин писал: «Наши окраины как азиатские, так и западноевропейские, в сущности, представляли уже устройство сходное с введенными впоследствии и ныне существующими военными округами»[88].

А.И. Барятинский был вполне доволен своим начальником штаба. Чтобы создать более благоприятные условия для управления Кавказом и влиять из Тифлиса на отношение Военного министерства к Кавказской армии, а также исходя из некоторых других соображений, Барятинский через царя добился, чтобы Д.А. Милютин в августе 1860 г. был назначен товарищем (заместителем) военного министра Н.О. Сухозанета. Это действительно помогло Кавказской армии на заключительном этапе затянувшейся Кавказской войны, благополучно завершившейся в 1864 г. Но главное внимание Д.А. Милютина после его перевода в Военное министерство на ответственную должность сразу же стало перемещаться на назревшие общегосударственные военные задачи, к решению которых он уже был готов.

Летом 1859 г. кавказский наместник А.И. Барятинский, будучи в Петербурге, предложил Александру II сменить Н.О. Сухозанета на посту военного министра Д.А. Милютиным, руководствуясь при этом не только интересами своей Кавказской армии, но и некоторыми другими планами. Являясь сторонником прусской военной системы, Барятинский хотел, чтобы реорганизация высшего командования русской армии была проведена по прусскому образцу, согласно которому руководство всеми военно-сухопутными силами принадлежало бы императору, а фактически – начальнику Генерального штаба. На месте последнего, с учетом личной близости к царю, он, очевидно, видел себя. Военное же министерство при этом освобождалось от непосредственного руководства войсками и ведало лишь административно-хозяйственными вопросами. Однако этому замыслу А.И. Барятинского, как показал дальнейший ход развития событий, не суждено было сбыться.