Медленный упадок Рима имел непредсказуемые последствия, которые столетия спустя привели к возвышению викингов. И «новый мир» эпохи викингов в Скандинавии в самом буквальном смысле начался с бесконечной зимы под помраченным солнцем.

Скандинавский железный век

Хронология и региональная терминология

Рим всегда был частью долгого, как его называют археологи, скандинавского железного века. Даже нынешние условные наименования его хронологических периодов связаны с Римской империей, причем странным образом они начинаются еще до ее основания: так называемый доримский период начался около 500 г. до н. э. и продолжался до падения республики и возвышения цезарей.

Как любой имперский конструкт, на пике своего могущества Рим представлял собой сложное государственное образование с региональными администрациями, рассредоточенной армией и разветвленной сетевой экономикой. Эти элементы действовали с разной степенью автономии, и местные чиновники, помимо выполнения своих официальных обязанностей, нередко преследовали также собственные интересы. Кроме того, раздираемая внутренними противоречиями и конфликтами Римская империя участвовала в «миротворческих» операциях на своей территории и усмирительных заграничных походах. Проявления всего этого были неодинаковыми в разных регионах и менялись со временем – империя была далеко не статичной. Примерно за два столетия – с 370-х до 560-х годов – течение этих событий основательно истрепало ткань имперской власти. Западная Римская империя начала распадаться на части, и одновременно с этим пришло в движение множество приграничных народов, которые часто не вполне верно называют варварскими племенами.

Вопрос о крахе Римской империи и так называемом Великом переселении народов по-прежнему досаждает историкам и порождает подчас весьма язвительные споры, но тем не менее по этому вопросу существует ряд вполне ясных позиций. Они рассредоточены по шкале, на одном конце которой распад имперских устоев рассматривается как следствие возрастающего внешнего давления со стороны подвижных разбойных отрядов и военизированных миграций, а на противоположном конце господствует точка зрения, согласно которой постепенное внутреннее преображение империи само служило стимулом для мобилизации приграничных народов. Так или иначе, вряд ли можно усомниться в том, что это было время великих перемен: от радикального изменения стратегического баланса на важнейших участках имперской границы до возникновения новых социальных структур за чертой Лимес (римских укрепленных рубежей), в котором Рим также сыграл свою роль. Великое переселение народов представляло собой не просто хронологическую последовательность вторжений и грабежей, обозначенных на классической карте Европы пересекающимися разноцветными стрелками, символизирующими движение «племен».

Начиная с III века и далее империю более или менее постоянно испытывали на прочность как изнутри, так и снаружи. В начале V века дестабилизирующие конфликты разворачивались в Галлии, Испании и Северной Африке. При этом мощь Рима неуклонно ослабевала под натиском Аттилы и гуннов. Эти события, в свою очередь, провоцировали социальные сдвиги на всей территории империи и привели к попыткам череды военных узурпаторов захватить императорский трон. В действительности «падение» Рима произошло не в одночасье, и о резком ухудшении ситуации свидетельствуют лишь отдельные инциденты (хотя некоторые из них отличались большим драматизмом, как, например, разграбление Вечного города готами в 410 году). Были и хорошие, и плохие годы, и даже один и тот же год мог оказаться неодинаковым для разных частей империи. Граждане государства и народы, живущие за его границами, но в пределах его влияния, могли ощущать происходящее очень по-разному – иногда в их жизни случался внезапный резкий поворот, а иногда перемены происходили медленно и почти незаметно.