(Воспоминания детей войны, Вельский вестник, март, 1974, № 50)

Ситуация усугубилась еще и тем, что, уже начиная с июля, в Вельск начали прибывать, одна за другой, несколько масштабных волн беженцев. По географии прежнего места жительства этих людей можно было отслеживать продвижение немецкой группы армий «Север». Первыми 7-9 июля прибыли псковичи, через пару недель пришел большой эшелон из западных районов Ленинградской области, в августе – беженцы из Новгородской области и первый эшелон из города Ленинграда, в сентябре – три тысячи карел из Петрозаводска… Были небольшие группы эвакуированных из Белоруссии, Молдавии, из Москвы. К середине осени в Вельске и районе осели уже около 6 тысяч беженцев (что соответствовало количеству жителей города). Однако новые партии беженцев продолжали прибывать и зимой, и весной 1942 года (большая часть – из блокадного Ленинграда)…

Понятно, что такое количество людей одеть (первые эвакуированные приехали в летней одежде – они не сомневались в скорой победе), накормить и расселить было непросто. Особенно учитывая то, что местное население и в мирное-то время жило бедно, а с началом войны («Все для фронта, все для победы!») оказалось в катастрофическом положении. Людям элементарно было нечего есть, нечем кормить детей, поэтому поначалу к беженцам относились не просто настороженно, но даже временами агрессивно – власть принудительно подселяла приезжих, что еще больше усложняло им жизнь. Тем более, почти все эвакуированные были измождёнными, больными людьми, которые привезли в Вельск эпидемии туберкулеза, тифа, дизентерии… Чиновникам и милиции первое время пришлось очень непросто заниматься расселением, но постепенно отношения между местными и приезжими наладились, завязались человеческие связи, и в 1942 году практически все вельчане уже помогали беженцам всем, чем могли…

«…Это были очень худые люди с глазами, полными страха и печали, их распределили по семьям, выдали на каждого матрац, подушку, одеяло и другие вещи, также талончики на хлеб, как и всем. Поначалу никто с ними не общался, многие даже побаивались их, но позже к ним привыкли, и они начали вместе со всеми ходить на общественные работы».

(Воспоминания детей войны, Вельский вестник, март, 1974, № 50)

От тотального голода вельчан и беженцев спасал лес (грибы, ягоды), реки и озера, в которых можно было ловить рыбу, скудный паек черного хлеба, но главное – КАРТОШКА. Она стала настоящим спасением не только для вельчан, но и для жителей сотен других советских городов. Повсеместно, видимо, в централизованном порядке (как делалось все в Советском Союзе) на каждом свободном клочке земли стали создавать так называемые «общественные огороды», на которых выращивался почти исключительно картофель. Их организовали даже в блокадном Ленинграде.

Зимой 1941/192 годов Вельский райком партии и райисполком, озабоченные как тяжелой ситуацией внутри района, так и поступающими сверху указаниями о заготовке продовольствия для фронта и для жителей столичных городов, искали пути решения поставленных задач. Выходом из ситуации стало увеличение площадей под подсобные хозяйства предприятий, а также создание общественных огородов по всему городу. Городские власти начали выделять под выращивание картофеля любые пригодные куски земли – даже в Летнем саду и на центральной площади Вельска пытались что-то сажать…. Общественный огород был создан и на территории старого ипподрома за улицей Революционной.

Пришлось коммунистам пойти на частичную уступку вражеским частнособственническим интересам, закрывая глаза на идеологические табу. Людям предлагали участки и под частные огороды, даже контролировали, насколько эффективно они их используют!.. Жизнь заставила на время забыть о партийных догмах.