, а Джордж Чейн в 1720‐х годах писал: «Есть люди, у которых нервы так крепки, до такой степени готовы к вибрации, что дрожат при малейшем движении»611. Переосмысляется возможное сопротивление различных частей тела в зависимости от их плотности, тонуса, им приписывается сила или слабость в зависимости от состояния волокон и нервов. Проводятся опыты, цель которых – изучение раздражения или напряжения. Даниель Деларош в 1778 году стимулирует сердце лягушки, «жестоко» сдавливает его, после чего констатирует, что «вследствие усталости» оно «быстро теряет чувствительность к любым стимулирующим воздействиям»612. Напрашивается вывод: упражнение и утомление, им вызванное, уменьшают «активность нервных флюидов»613. Это не что иное, как первые шаги к объективации изнурения через потерю мускульной реакции.

Изменения подтверждаются практически техническим контекстом: недавнее открытие электричества614 позволило Джозефу Пристли в 1770 году заключить, что «электрический ток присутствует и действует повсюду»615, а также то, что он может оказывать стимулирующее действие, препятствовать появлению «упадка сил и изнеможения», даже «паралича»616. Различные «экспериментаторы» утверждали, что к ним возвращались силы. Многие свидетели говорили, что «испытывали небывалое чувство во всем теле» после «продолжительного воздействия электричества»617. «Удары» электрического тока могут «сообщаться», «регулироваться», обсуждаться618. В Королевском медицинском обществе, говоря о грозе и молнии, утверждали, что это явление природы вызывает у «людей и животных некоторую слабость»619. Объяснение, ставшее «очевидностью»: туман, улавливающий электричество из атмосферы, отбирает его у тел, тем самым в каждом организме потеря электричества трансформируется в потерю сил. Это подтверждает Journal de médicine: «Я чувствовал, что в дождливую погоду мое тело наполняется тяжестью»620, или, наоборот, «электричество учащает пульс»621. Приходит мода на «электризацию», противоядие против телесной слабости. В 1780 году Пьер Бертолон упоминает даже о технике, связывающей остроумнейшее изобретение с тривиальнейшим поверьем: якобы одна пара вновь обрела плодовитость, изолировав свою кровать, а потом соединив ее с электрической машиной622.

Токи, стимуляции нервов постепенно породили новые описания усталости – стали полагать, что изнурение возникает от чрезмерного возбуждения или «нервозности». Такова подавленность мисс Харлоу в романе Сэмюэла Ричардсона, с ужасом осознавшей последствия своего похищения Ловеласом: она была «смертельно изнурена и пала духом сильнее, чем устала телесно»623; или же усталость Манон Леско, «изгнанной» в Америку, разочарованной и подвергавшейся угрозам и труднопереносимым горестям: «вялой и томной», ей с трудом удавалось «подняться с постели, несмотря на слабость»624, а мадемуазель де Леспинас полагала, что у нее «чувств больше, чем слов для их описания», и делала вывод: «теперь я хочу не выздоровления, а покоя»625. Избыток вибрации утомляет, впрочем, как и ее отсутствие: это бывает вызвано как воспалением, так и его утратой. Луи-Себастьен Мерсье пишет в 1782 году об «истеричках» эпохи Просвещения, «телесная вялость» которых «лишает волокна эластичности, необходимой для регулярной секреции»626; «утомление», появляющееся вслед за подавленностью, становится «мукой»: «человеческое существо чувствует себя живым, в то время как его органы закупорены, а нервы не могут больше передавать ощущения, проводниками которых они являются»627. Новыми ориентирами становятся токи и стимуляции; «атония» и ослабленная реактивность – главные показатели пересмотренного изнурения. По-прежнему доминируют физические метафоры, но они изменились и теперь речь идет об усталом человеке.