Тезисы Сталина, Кирова и Жданова во многом предопределили советскую историческую науку и после завершения сталинской эпохи, предопределили даже в отдельных деталях хронологии и формулировках. Именно они на весь ХХ век, вплоть до 90-х годов, превратили, например, «Великую французскую революцию» во «Французскую буржуазную», а «Октябрьскую революцию» на долгие десятилетия окрестили полным официальным именем «Великая Октябрьская социалистическая революция».

Двадцатые и тридцатые годы считаются золотыми в истории советской педагогики. До сих пор у всех нас на слуху имя великого педагога тех времён Антона Семёновича Макаренко39. Это было время смелых экспериментов и необычных методик. Многие из них давно изучены и переосмыслены. И лишь один эпизод до недавнего времени оставался в тени – создание первого учебника по истории СССР. Мало кто знает в нашей стране, что такой учебник впервые появился в советских школах только спустя двадцать лет после Октябрьской революции. Создан он был просто в уникальных условиях.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б). 3 марта 1936 года. СТРОГО СЕКРЕТНО

Объявить конкурс на составление лучшего учебника для начальной школы по элементарному курсу истории СССР с краткими сведениями по всеобщей истории. В конкурсе могут принимать участие все желающие, без всяких ограничений, как отдельные лица, так и коллективы.

Внешне всё выглядело вполне демократично. На самом же деле вряд ли где-либо проходил подобный конкурс, в котором авторы-участники получали столь жёсткие установочные предписания. За видимой ширмой политкорректности шла тонкая игра – история страны был не тот предмет, который власть собиралась отдавать в руки специалистам. И в результате, участники конкурса оказались в сложнейшей ситуации.

Проект извещения о конкурсе. 21 января 1936 г. Осью всей книги является образование и развитие «государства российского» как некоего целого, как «тюрьмы народов», революционно преобразованной в социалистический союз.

Подобного рода жёсткие установки по поводу исторических формулировок к весне 1936 года уже никого не удивляли. Ещё в конце 20-х в разгар борьбы за власть Сталин начал контролировать всё, что касалось осмысления первых советских лет. Прежде всего, это было связано с тем, что будущий вождь решил подкорректировать собственный имидж. Его оппоненты по внутрипартийной борьбе постоянно ссылались на свой собственный вклад в дело революции, а сам Сталин был в те годы далеко не на первых ролях. Более того, всем было известно, что он мог ослушаться прямого приказа Ленина. Такое поведение не увязывалось с создаваемым образом отца народов.

В связи с этим незадолго до объявления конкурса на лучший учебник, Сталин начал настоящее наступление на гуманитарные науки. Ведь именно они отвечают за мировоззрение граждан. Поэтому представителей гуманитарных наук вызывают в ЦК и дают им понять, что наша страна в данный момент живёт в такое время, в котором разброд и шатания в обществе не нужны. Нам нужна общая консолидированная позиция. А авторитетным человеком, представляющим эту позицию, является только один – Сталин. Аналогичные внушения были сделаны и экономистам. А те, кто продолжал критиковать коллективизацию и индустриализацию, Сталин назвал «кулацкими агентами в науке». В 30-е годы такие слова часто звучали, как приговор.

Историки были под особым контролем. Ссылки на речи Сталина в своих работах для них стали обязательным правилом. Ведь именно в них звучит аксиома, которая не нуждается в доказательствах Мало того, эта тенденция ссылок во всех работах учёных на лидера партии, продержалась до самого конца существования советской власти.