– 

Фим? А чего она у тебя такая бледная, часом тапки не отбросит? – Меняясь в лице, с долей тревоги в голосе на всякий случай, спросил сержант.

Лейтенант бегло глянул на сине-серое лицо Мари.

– 

Да, нет. Тут вон в новостях сказали что какая-то звездень на вертолете разбилась, а эта бедолага ее фанатка была. Переживает. – Успокоил дежурного Фима. – Иди, а то сейчас придет проверка, оба по шапке получим. – Подмигнул лейтенант сержанту, небрежно убирая коробку с печеньем обратно в закрома.

Мари, выдохнула, подобрала ноги под себя и свернувшись калачиком отвернувшись к холодной стене лицом, уснула.

Это утро для Марушки наступило очень рано. В изолятор, то и дело, входили и выходили громко говорящие, кричащие и плачущие люди. Следом в комнатушку с решеткой втолкнули двух «придорожных фей», далеко не первой свежести, однако сияющие блестками и пайетками на платьях так, что казалось в цоколь под потолком вкрутили сценический софит вместо обычной лампочки накаливания.

– 

Встречай свиту! Ваше превосходительство! – Хихикнул, все тот же, вчерашний Вася, небрежно заталкивая помятых ночных бабочек в изолятор.

– 

О! Подруга! А ты чё тут? – Распространяя аромат перегара на всю комнатку поинтересовалась одна из жриц.

– 

Потерялась. – Еле сдерживаясь, чтобы не заткнуть нос, буркнула Марушка.

– 

О! а чего это мы такие неприветливые? – Начала было вторая коллега по цеху. Мари напряглась, приготовившись уже вцепится в распущенные волосы одной из фей. Ситуацию спас появившийся на пороге комнатки Фима.

– 

Ну-ка! Куры драные, угомонились! Величество! Давай за мной. Время вышло! – Скомандовал лейтенант хватая за руку Мари. – Держи пропуск и вали отсюда. Да! В следующий раз думай кому и что говоришь. – Засовывая тонкий лист бумаги в карман куртки, читал наставления Фима Марушке.

– 

Так, а куда я сейчас? – Растерянно промямлила Мари растеряв после вчерашних новостей всю помпезность и пафос.

– 

Ну, это уже не мои заботы. Давай чеши отседова. – Фыркнул лейтенант, довольно не приветливо подталкивая Марушку к выходу. – Давай, давай! Не оглядывайся.

Дверь отделения щелкнула автоматическим замком перед носом Маши.

Не смотря на легкий морозец, на улице светило, яркое солнце. Откуда-то слева ветер донес запах свежей выпечки и крепкого кофе. Со стороны распоротого кармана раздался странный звук. Организм требовал подзарядки. Тут только только Мария вспомнила что ела последний раз на банкете. Решение проблемы пришло словно само собой. В голове моментально всплыло вирусное видео из соц.сетей. Оценив быстрым взглядом окрестности, Мари приметила небольшую, как гласила вывеска, «Французскую», пекарню.

За стеклянной витриной, с аккуратностью хирурга, поправляя сбившуюся от бойкой продажи выпечку, источая всем своим видом любовь к товару, стояла хрупкая девушка.

– 

Здравствуйте! Вы не могли бы угостить меня кофе и круассаном? Очень хочется есть, но у меня нет денег. – Слово в слово повторила текст с видео Марашука.

Девушка застыв словно ленивец на против предложенного кузнечика, лениво оторвала взгляд от начищенного металлического разноса.

– 

Бомжам не подаем! – Довольно резко ответила барышня оглядев Мари с ног до головы, моментально растеряв с лица всю милую приветливость.

– 

Но… – Начала было Марушка не рассчитывая на такой ответ.

– 

Не, нокай, не запрягала! Давай, вали отсюда! Сейчас полицию вызову! Ободранка! – Довольно грубым тоном пригрозила продавец.

Как ни манили запахи, и не требовал желудок, Мари пришлось скоропостижно ретироваться. Та же самая ситуация повторилась и в соседней булочной, и в последующих пяти пирожковых. Получив подобный отпор и оплеуху мокрой тряпкой от провизорши в очередном кафе, выскочив на улицу, отчаявшись Мари присела на бордюр. По грязной щеке от обиды потекла слеза. Что б хоть как-то подбодрить саму себя, сквозь накатывающий ком в горле Марушка запела. Внезапно рядом что-то брякнуло об асфальт. Быстро вытерев расплывшийся взгляд, рукавом от куртки, Мари обнаружила у ног брошенные несколько рублей мелочью. В голове моментально родилась идея. Через пол часа вооружившись найденным одноразовым стаканчиком, с небольшими перерывами, Мари акапельно, сидя прямо на асфальте, вовсю горланила собственные песни на углу проходной улицы.