– И что, нет никакого выхода? – спросил Артур, слушавший с неослабным вниманием, так как от ответа на этот вопрос во многом зависела его судьба.

– Любая задача имеет несколько возможных вариантов решения, – ответил Маэстро, – и я не вправе настаивать на том, что мой вариант – единственно верный. Я думаю, что реальный путь – это объединение музыки, театра, живописи, танца в один синтетический жанр мистерии, то есть мистическое соединение всех участников и зрителей в едином творческом порыве, как это было в древние и не столь древние времена.

Прав был Вагнер, утверждавший, что опера должна опираться на миф в качестве литературного первоисточника, ибо миф концентрирует в себе дух народа. То же самое можно сказать и о мистерии. Неким прообразом синтетического жанра мне видится церковная служба – тот же мощный зрительный и слуховой эффект, подкрепленный обращением к высшей природной силе. Я думаю, что нужно создать произведение, в котором соединятся слово, музыка, сценическое движение, свет, живопись и скульптура в качестве оформления сцены, может быть подкрепленные благовониями, усиливающими мистический эффект. Оно должно содержать идеи, к которым потянутся люди, доходящие до человека в виде ритмических и мелодических формул, захватывающих воображение, будящих его творческую фантазию. Это все, что я могу сказать об искусстве, и я уверен, что то, что ты делал сегодня сам, подскажет все остальное.

Артур только сейчас заметил, что Маэстро стал обращаться к нему на «ты». И это красноречивое признание того, что вступив в этот дом учеником, он выходит из него человеком, достигшим значительных высот в познании тайн Природы, наполнило его какой-то спокойной и несуетливой гордостью за свою принадлежность к сообществу людей, так бережно и трепетно познающих эти тайны.

В комнату вошла Мария и остановилась, выжидательно глядя на мужчин. Артур понял, что наступил момент прощания.

– Маэстро, я увижу вас когда-нибудь еще? – тихо спросил он, только сейчас особенно остро почувствовав, как сроднился с этими людьми и как ему будет не хватать их в том, другом мире.

– Вряд ли, теперь ты способен идти сам, и поводыри тебе не нужны, – ответил Маэстро. Было видно, что и он очень привязался к своему ученику и расставание так же тяжело для него, как и для Артура.

– Иди своей дорогой, слушай только свое сердце, отдай людям то, что они захотят взять и помни, что опасности, подстерегающие знающего, гораздо страшнее подстерегающих невежду. У каждого мало-мальски разумного человека один раз в жизни происходит событие, по воле которого он попадает в нашу сферу и только от его ума и сердца зависит то, каким он вернется к людям. Тебе многое дано, с тебя многое и спросится. Если от человека, попавшего сюда, после возвращения зависела только его судьба, то от того, каким вернешься ты, зависит судьба всех людей…

Маэстро обнял Артура, Мария наклонила его голову и поцеловала в лоб. Повинуясь жесту Учителя, Артур сел в кресло и расслабился. Маэстро протянул над его головой руку, от которой пошло сильное тепло и Артур, бормоча последние слова о том, как он им благодарен и как их любит, провалился в пустоту. Последнее, что он увидел, засыпая, была выплывшая вдруг перед его мысленным взором страница какой-то книги, в которой он успел прочесть только последнюю фразу «…судьба людей будет зависеть от того, каким ты вернешься…»