Шереметев заблаговременно, составляя завещание, позаботился о том, чтобы назначить попечителем Странноприимного дома генерал-майора Василия Сергеевича Шереметева (по причине доверия к известным ему добродетельным качествам Василия Сергеевича, «в том числе по скромному житию и бережливости от расточения, похвальному попечению о воспитании детей своих в добродетели и в благоправии и потому в несомненной надежде на добрые их, детей его, соответственно отцовским, качествам, а дабы все недвижимое навсегда осталось в роде Шереметевых…»).

2 января 1809 года граф скончался от сильной простуды.

О, если Шереметев к дням

Своим еще прибавил веку…

Так впоследствии напишет Державин.

Граф пережил жену всего на шесть лет. И, как и она, не стал свидетелем открытия Странноприимного дома. Но он оставил этот мир, будучи спокойным за свое дело: оно было в надежных руках соратников, которые позаботились о том, чтобы все его замыслы и благие намерения были воплощены в жизнь.

Впоследствии среди документов Дома, относящихся к 1810 году, было обнаружено стихотворение, поводом к которому стало получение автором «известия о болезни графа Николая Петровича Шереметева». Были в нем и такие строки:

Ужель, Владыко мой, из множества несчастных,

Призренных милостью примерной под луной,

Нет десяти, грехам смертельным непричастных,

Которых мог бы вопль услышан быть тобой.

Как много есть сирот, которы с колыбели

Воззвали бы к тебе, взор устремив горе,

Когда б они о том понятие имели,

Что благодетель их страдает на одре.

Воздвигни хоть для них ты мужа благотворна!

Он много сделал им и делает добра;

Тебе, Бог благости, смерть лютая покорна:

Рцы слово – и твой раб воспрянет от одра.

Граф Василий Сергеевич Шереметев

Новому попечителю приюта и больницы – генерал-майору Шереметеву – Малиновский вручил строительные отчеты за 1803–1810 годы и доложил «о готовности всего строения». 28 марта 1810 года прошло первое заседание совета по подготовке Странноприимного дома к открытию: были определены расходы на заведение аптеки и приобретение хирургических инструментов. Из графских домов – воздвиженского, останкинского, кусковского – доставили будущее убранство учреждения. Из Петербурга привезли портреты Николая Петровича и Прасковьи Ивановны.

Руководить обустройством дома стал опекун маленького графа Дмитрия П. Н. Духовницкий. Для богадельни были куплены железные койки с матрацами, обтянутыми тиком. Каждому призреваемому полагались две тиковые перовые подушки, три перемены холщовых наволочек, один затрапезный халат. Позаботились и об одежде: женщинам выдавали по байковому капоту, три чепца, два платья. Мужчинам – сюртучные пары из холста, байки и сукна, а также пару колпаков.

В женском отделении больницы поместили Тихвинскую икону Божией Матери в серебряном окладе. Образ был чтим Шереметевыми. До того как икона попала в Дом, перед ней молились прихожане Ксенинской церкви. В богадельню (тоже в женское отделение) определили икону «Тайная вечеря» и Федоровскую икону Царицы Небесной (внизу на финифти было подписано: «Сей образ перешел из Ксенинской церкви в Троицкую, что в Странноприимном графа Шереметева доме»).

Из Ксенинского храма перешел в храм Живоначальной Троицы и образ Казанской Божией Матери: в нем хранилась частица мощей святителя Николая Чудотворца. Были в новом храме и образ святителя Димитрия Ростовского, и икона Святой Троицы (с тремя серебряными венчиками). В церкви Дома появились первые святыни.

Незадолго до торжественного дня открытия Малиновский по завещанию Шереметева распределил деньги на вклады в храмы и благотворительные заведения. Помогли бедным, которым не хватило места в богадельне, невестам-бесприданницам, родственникам «на пристойное погребение бедных»; совершили «искупление из темниц» сидевших за мелкие долги. «Я не надеюсь ничем другим успокоить страждущий мой дух, – записано в напутствии Шереметева, – как только одним пособием для бедствующих, а потому, желая окончить давно уже начатое строение Странноприимного дома, сделал я предложение к устройству оного, отделяя знатную часть моего иждивения».