В «Инописях» Аристотеля четко прослеживается стремление человеческого разума найти желанную науку и истину, разрешив все противоположные трудности. Стагирит выражает свою мысль по этому поводу следующим образом.300

«Чтобы найти науку, к которой мы стремимся, мы должны сначала пройтись по тем пунктам, которые нас должны волновать, а это все те, по поводу которых некоторые философы высказывались по-разному, и какие трудности могли быть до сих пор упущены из виду. Но для тех, кто хочет быть воодушевленным, это соответствующее обсуждение сомнений очень полезно. Ведь последующий результат – это решение сомнений, возникших ранее. Однако это решение невозможно, если не признать ограничения. Оковы, присущие этому вопросу, проявляются в смущении мышления (aenopia). В той мере, в какой мышление стеснено, оно напоминает закованного в кандалы человека. Оба не могут двигаться вперед.

Поэтому все трудности должны быть исследованы заранее.

Но не только поэтому, но и потому, что тот, кто начинает исследование без предварительного обсуждения трудностей, подобен страннику, не знающему, куда он идет, и потому, что иначе человек даже не понимает, нашел ли он то, что ищет, или нет. Ведь место назначения понятно только тому, кто раньше высказал сомнения, но не другому. Но, кроме того, искуснее к решению приходит тот, кто, как в суде, выслушал советы обеих сторон, так и здесь – доводы и контрдоводы всех». Этот аристотелевский способ достижения надежного научного результата с помощью вопросов и трудностей господствует также в неоплатонической школе и в греческих комментариях к Аристотелю.301 Плотин302 предлагает и решает αποριαι περι ψυχης [апориай пэри псюхэс].

Александр Афродисийский писал φυσιχων χαι ηθιχων αποριων χαι λυσεων βιβλια [фюсихон хай этхихон апорион хай люсэон библиа]. λυσις της αποριας [люсис тэс апориас] также постоянно повторяется в комментариях Порфирия 303к аристотелевским категориям. Dexippus 304пишет αποριαι χαι λυσεις εις τας, Αριστοτελους χατηγοριας [апориай хай люсэйс эйс тас, аристотэлюс хатэгориас]. Дамасий пишет αποριαι χαι λυσεις των πρωτων αρχων [апориай хай люсэйс тон протон архон] Эта внешняя техника научного исследования и изложения, заимствованная у Аристотеля философами-неоплатониками и аристотелевскими излагателями, была подражаема и в греческой патристике VI и VII вв. и VII веков. В сочинениях Анастасия Синаита, например, содержатся вопросы и ответы на различные богословские темы (ερωτησεις χαι αποχρισεις [эротэсэйс хай апохрисэйс]), которые напоминают схоластическую «Quodlibeta305».306 Мигне 307печатает собрание трудностей среди сочинений Исихия Иерусалимского (συναγωγη αποριων χαι λυσεων [сюнагогэ апорион хай люсэон]). Таким образом, аристотелевская окраска современной греческой философии отражается и во внешнем оформлении патристических сочинений VI и VII веков.

Из всех приведенных моментов и причин, особенно из развития греческой философии V и VI веков, развитой в последнем месте, можно объяснить тот факт,

что с начала VI века греческая патристика отдает предпочтение аристотелевской философии перед платоновской для изложения и защиты католической доктрины и принимает более аристотелевскую форму научного изложения. «Аристотелевская философия, – замечает Рюгамер308, – теперь стала все больше и больше господствовать над умами и порождать среди богословов греческой церкви тот образ мысли, который получил свое дальнейшее формирование в схоластике»309.

Главным представителем этого аристотелизма и схоластики на Востоке является монах Леонтий Византийский (ок. 543 г.). Леонтий был первым богословом своего времени – кардинал А. Май называет его «in theologica scientia aevo suo facile princeps