дают возможность предполагать, что и среди мери были члены христианства. Сверх этих соображений мы имеем еще и другие доказательства. «Едва ли можно, – говорит Макарий, – согласиться, чтобы до пр. Кукттти вятичи были вовсе незнакомы с верою христианскою. В Курске и некоторых окрестных городах существовало христианство еще в начале XI века»^>142. Действительно, когда Феодосий пришел в Киев, во время Ярослава, то со времени официального принятия христианской религии в Киеве прошло приблизительно не более 70 лет. Невозможно, чтобы в такой короткий срок в столь отдаленных от Киева местах, как Курск, явилась страсть к пилигримству, которое следует за твердо привившимися христианскими идеалами, чего не могло быть в Курске по отдаленности его. А мы действительно встречаем развитие странничества в этой местности еще во время малолетства св. Феодосия, т. е. приблизительно в начале XI в.^>143 Единственное объяснение этому факту можно найти уже в указанном нами значении Курска как торгового центра^>144. В нем как в связующем центре для южных и северных областей земли северян должны были давно появиться христианские идеи и проникнуть в окрестное население.

Другая дорога, которою проникало к северянам христианство, была торговая дорога Чернигова с Византией. Последняя влияла на северян не только в культурном отношении, но и в религиозном и политическом. Сношения с нею дали славяно-русским племенам много идеалов, и прежде всего христианских. Как давно началась торговля, мы видели; параллельно с нею должно было развиваться и усиливаться в Северской земле и христианство. Мы еще в конце X в. видим в Любече будущего великого подвижника Антония, который с молодых лет был склонен к иночеству. Такую ревность к христианской религии можно объяснить только влиянием твердо укоренившейся веры, которой не могли ему дать его родители, сами недавно принявшие новую религию, если только они не были христианами раньше, если в Любече не было христиан – туземцев и иностранцев. Вспомним торговое значение Любеча^>145.

Христианство распространялось и развивалось совершенно свободно. Нет никаких данных предполагать какую бы то ни было нетерпимость среди северян и других славянских племен, напротив, находки крестов у мери среди предметов языческих верований указывают на противоположное воззрение. На веротерпимость указывает и устройство Хазарского царства, которое в этом случае применялось к выгодам и воззрениям славян.

Среди этого уже подготовленного племени христианству легко было распространиться и утвердиться в тот короткий срок, который мы видели. Христианство явилось здесь без борьбы благодаря именно веротерпимости, давшей возможность племени ознакомиться с новой религией задолго до принятия ее в Киеве.

С образованием отдельной епархии в Чернигове Северская область вошла еще в более тесные отношения к Киеву. Черниговский епископ, а следовательно, и все духовенство было подчинено киевскому митрополиту и первоначально происходило, по крайней мере высшее, из греков. С византийскими воззрениями на государственный строй духовенство было сильным орудием в пользу киевской политики, тем более что на стороне христианства оказывалась большая партия. Это обещало возможность мирного и скорого распространения христианства и новых идей. Но и самые внешние события – все способствовало киевским князьям в их целях. В это время особенно сильно начинают надвигаться на русские границы печенеги, разоряя страну и уводя в плен жителей. Страдала от них и Северская земля^>146. Киевские князья должны были вести с ними упорную борьбу; надо было отражать нападения, которые были неожиданны, и поэтому единственным средством против них могли быть пограничные укрепления в виде засек и городков. Владимир первый обратил на это внимание и приказал поставить города по Десне, Суле, Трубежу и Стугне