Сергунька, в детстве частенько прихварывал, мать его лечила разными травами, а он плохо выздоравливал, худел и рос каким-то хилым. Играя с товарищами, на улице, ребята, часто говаривали ему: «Что ты Сергунька, какой плохой!? – Да не плоши тебя!» – наивно оправдывался Сергунька. Мать, иногда Сергуньку била как сидорову козу, вот и сегодня, ему попала от матери как бедному Макару, за то, что он позволил себе украдкой полакомится яйцами украв их из гнезда.

Сергунька не выдержав неотвязчивой ругани матери и поглаживая бока, встрёпанно выбежал на улицу. На его голове был нахлобучен на глаза, великоватый, старинный, с пружинкой и с ломаным козырьком, отцов картуз. На самом взлобье картуза виднелся невыцветившийся след от кокарды.

– А где у вас Санька-то? – растерянно, спросил Сергунька у шабра Василия Ефимовича.

– Они с нашими Минькой, Ванькой, да и ваш Панька, ушли на Серёжу рыбу ловить, – ответил ему Василий.

– Эх, я не знал, а то бы, и я пошёл! – с сожалением спохватился Сергунька.

– Ну, и что за беда: беги бегом! Ты их у леса догонишь. Они вот только, недавно ушли!

Сергунька настиг рыболовов у самой Серёжи, когда Павел Федотов, сняв с себя штаны, полез уже с саком в воду. Минька Савельев, взяв в руки ботало, стал вышучивать из-под берегов рыбу, стараясь загнать её в заставленный под берегом сак. Удача чередовалась с неудачей, в сак изредка попадались ерши, гольцы и плотва. Крупная рыба, сака почему-то избегала. Санька Савельев, с берега заметя, в воде вяло плывущего налима, во всей одежде, бултыхнулся в воду. Взмутив воду, стал прощупывать под берегом руками и вскоре выбросил на берег того налима, который притаённо спрятался под крутым обрывистым бережком.

Рыболовов, охватил небывалый азарт, они с криками и смехом принялись гоняться, за щукой. Спугнутая со своего места, щука размером с поларшина, метнулась из поросли осоки, к правому берегу реки, где вода подмывая берег, образовала кручу. Тут в омуте вода текла тихо коловортно, гоняя по воронкам взбитую течением пену. Тут же под берегом, качаемые ветром, листвяные ветви прибрежных верб, купались в мутной воде. Раскорячисто, бегая по песчаной мели и брызгая водой, Панька с саком в руках бросился к правому берегу, с расчётом уловить скрывшуюся там щуку.

– Мы её сейчас сустигнём! – крикнул он, но не успев закончить своего азартного крика, как он ухнулся в омут, погрузившись в воду с головой. Над Павлом забулькали пузыри, смытая с его головы кепка поплыла по течению вдоль берега, а он вынырнув, отфыркиваясь от попавшей в рот воды, барахтавшись поплыл к мели, выпустив из рук сак.

Сак и кепку поймал Минька, побежавший по мели на перехват.

– Надо бы сперва, глубину измерить, а ты сдуру бросился так! Вот и поплыл! – укоризненно брату заметил Серёга.

– Я хотел вброд пройти, а хвать получилось вплавь! – наивно смеясь, оправдывался Панька.

Потом несколько раз саком бродили в большой заводи. Попадались налимы, плотва и вьюны.

– Пошли в Дерябник! Там в ямах, этой рыбы кишмя кишит! – высказал своё предложение Мишка Крестьянинов, предвкушая улов накопившейся в ямах рыбы.

– Зато, там и комаров, тоже кишмя кишат. Мы в позапрошлом году там ловили, так нас комары зачкалили! Чуть не съели! – возразил Мишке Павел.

– А, по-моему, больше удачи не будет. Видите, ветерок стал потягивать, рыба вся ушла в глубь! – высказал своё мнение Санька

– Эх, я и забыл, что сегодня «Семик». Кончай ребята, Панька, надевайте портки, бежимте в село! – всех надразумил Минька Савельев.

Разделив улов, выделив при этом (по обычаю) самую большую рыбину за сак Федотовым, ребята поспешили в село, а там полным ходом девки готовятся к весеннему, традиционному празднику Семику.