– Потому что я видел его глаза! Вот! Он пялился на меня! Шесть футов над землей.

– Вы видели только его глаза? – скептически спросил Хардести. – И что же, черт возьми, глаза этого типа там делали, Эльмер? Сияли в темноте?

– Ты сказал, – ответил Эльмер.

Рики резко повернул голову, чтобы взглянуть на Эльмера, смотревшего на него с явным удовлетворением, и затем, непроизвольно, – через стол на Сирса. Услышав последний вопрос Хардести, он весь напрягся и застыл, стараясь, чтобы ничего не отразилось на его лице; и на лице Сирса он прочитал такие же усилия. «Значит, и Сирс. Для него тоже это был не просто вопрос».

– Теперь, я полагаю, Уолт, вы его поймаете, а вы, мои адвокаты, возьмете его за задницу и засудите на всю катушку, – подвел итог Скейлс. – Прошу прощения, милая, за мой язык. – Его жена в этот момент входила в маленькую кухню: она кивнула в знак прощения и подтверждения перед ними нравственности и добродетели мужа, погладила его по щеке, направляясь к плите с кипящим кофе.

– А вы что-нибудь видели прошлой ночью, миссис Скейлс? – спросил ее Хардести.

– Все, что я видела, – это мой перепуганный муж, – сказала она. – Это, пожалуй, единственное, что я могу добавить.

Эльмер прочистил горло; кадык, двигаясь, резко выделялся:

– Такие дела…

– Что ж, – сказал Сирс, – думаю, мы узнали все, что требовалось. Теперь, если позволите, мы с мистером Готорном должны возвратиться в город.

– Может, выпьете сначала кофе, мистер Джеймс? – предложила миссис Скейлс, поставив на стол перед ним пластмассовую чашку с дымящимся кофе. – Если вы собираетесь взять за задницу и засудить на всю катушку монстра, вам необходимо подкрепиться.

Рики выдавил улыбку, а Уолт Хардести загоготал.

Уже во дворе Хардести, снова облачившись в защитную оболочку техасского рейнджера, наклонился к открытому на три дюйма окну машины со стороны Сирса и тихо спросил:

– Вы сейчас едете в город? Не могли бы мы встретиться где-нибудь, перекинуться парой слов?

– Это так важно?

– Может да, может нет. В любом случае есть разговор.

– Хорошо. Едем к вам в офис.

Хардести потер подбородок рукой в перчатке:

– Мне не хотелось бы, чтоб мои ребята слышали нас.

Рики сидел, опустив руки на руль и повернув встревоженное лицо к Хардести, но в голове крутилось лишь одно: «Оно пристально смотрит. Оно приглядывается, а мы даже понятия не имеем, что это».

– Ваше предложение, Уолт? – спросил Сирс.

– Какое-нибудь тихое местечко, где нам не помешают… А знаете «Хемфрис Плэйс», на Севен Майл-роуд?

– Пожалуй, да.

– Я частенько пользуюсь их задней комнатой как офисом для конфиденциальных встреч. Давайте там и встретимся?

– Если вы настаиваете, – сказал Сирс, не утруждая себя посоветоваться с Рики.

Они пристроились за машиной Хардести и ехали немного быстрее, чем сюда. Обоюдное осознание того, что оба они знают, что именно напугало Эльмера Скейлса, делало разговор невозможным. Когда Сирс наконец заговорил, тема была заведомо нейтральной:

– Хардести некомпетентный глупец. «Конфиденциальных встреч». Его конфиденциальные встречи – с бутылкой «Джим Бима».

– Зато теперь мы знаем, чем он занимается днем, – Рики свернул с шоссе на Севен Майл-роуд. Кабачок – единственное видимое здание, представлявшее собой серую конструкцию из углов и ребер, – показался в двухстах ярдах впереди справа.

– Несомненно. Накачивается дармовым виски в задней комнате Хемфри Стэлледжа. Лучше б съездил на обувную фабрику в Эндикотте.

– Как ты думаешь, о чем будет разговор?

– Скоро узнаем. А вот и он.

Хардести уже поджидал их возле своей машины на широкой, сейчас пустой автостоянке. «Хемфрис Плэйс» представлял собой заурядную придорожную забегаловку, с длинным фасадом, остроконечной крышей и двумя большими окнами из темного стекла: в одном из них светилось неоном название заведения, в другом вспыхивала и гасла надпись: «Utica Club». Рики остановился у машины шерифа, и оба адвоката вышли на холодный ветер.