– Как тебя зовут?

– Анджи.

– Анджи?..

– Анджи Маул. Я тебе уже говорила.

Он держал нож за спиной так, чтобы она не видела.

– Я хочу спать, – проговорила она. – А ты меня разбудил.

Она вновь повернулась к нему спиной. Словно загипнотизированный, он наблюдал, как она засыпает: кончики пальцев дрогнули, веки сомкнулись, дыхание изменилось. Словно она заставила себя заснуть. Анджи – Анджела? Анджела Маул. Когда она впервые оказалась у него в машине, она назвалась совсем по-другому. Миносо? Миннорси? Что-то вроде этого, какое-то итальянское имя – но не Маул.

Он взял нож обеими руками, черная костяная ручка уперлась в его оголенный живот, локти расставлены: оставалось лишь ударить им изо всех сил…

Наконец около трех утра он вернулся в свою кровать.

На следующее утро, перед самой выпиской, когда он изучал карты, она заговорила с ним:

– Ты не должен задавать мне такие вопросы.

– Какие вопросы?

Он сидел к ней спиной – по ее просьбе, – пока она надевала розовое платье, и вдруг почувствовал, что должен повернуться, прямо сейчас, чтобы видеть ее. Он вдруг представил свой нож в ее руках (хотя тот лежал на дне чемодана, завернутый в рубашку), почувствовал, как он уже колет его кожу.

– Я уже могу повернуться?

– Да, конечно.

Медленно, все еще чувствуя, как нож, его нож, входит в тело, он развернулся вместе со стулом. Девочка сидела на неубранной кровати, наблюдая за ним. Напряженное некрасивое лицо.

– Какие вопросы?

– Сам знаешь.

– Ну, скажи.

Она покачала головой и промолчала.

– Хочешь, покажу, куда мы едем?

Девочка подошла к нему, не медленно, но как бы взвешенно, словно не желая показать недоверие.

– Вот сюда, – сказал он, указывая на точку на карте. – Панама-Сити, это во Флориде.

– Мы увидим море?

– Возможно.

– И не будем больше спать в машине?

– Нет.

– Это далеко?

– Можно доехать за ночь. Поедем по этой дороге – вот этой, – видишь?

– Угу.

Ей было неинтересно. Она немного наклонилась вбок и безучастно спросила:

– Как ты думаешь, я хорошенькая?

Что в твоей жизни было наихудшим? То, что ты однажды ночью раздевался у кровати девятилетней девочки? Что ты держал в руке нож? Нож, которым хотел убить ее?

Нет. Все остальное было намного хуже.

Не доезжая до крупной автострады, они остановились возле белого здания с вывеской: «Бадди Саплайз».

– Анджи, пойдешь со мной?

Она открыла дверь со своей стороны и все так же по-детски, словно спускаясь по лестнице, вылезла из машины. Он открыл входную дверь и пропустил ее вперед. Полный мужчина в белой рубашке, похожий на Ухти-Тухти, возвышался над прилавком.

– Вы скрываете свои доходы, – с ходу заявил он. – И вы у меня сегодня первые покупатели. Можете поверить? Полтретьего, а вы – первый человек здесь. Нет, – продолжил он, подавшись вперед, и впился в них взглядом. – Ни черта. Ты тот самый парень, что позавчера укокошил четыре-пять человек в Талласси.

– Что? – опешил он. – Я пришел, чтоб купить немного еды… Моя дочь…

– Попался, – сказал толстяк. – Я бывший коп. Аллентаун, Пенсильвания. Двадцать лет. Купил эту лавку, потому что мне сказали, что она будет приносить больше ста долларов в неделю. Повсюду полно жуликов. Кто бы ни вошел сюда, я жулика вижу насквозь. Вот и ты попался. Ты не убийца. Ты – похититель детей.

– Нет, я… – Он почувствовал, как струйки пота потекли по бокам. – Моя девочка…

– Не вкручивай мне. Двадцать лет в полиции.

Он в беспокойстве оглядел лавку в поисках девочки. Наконец увидел ее – она внимательно рассматривала полку, уставленную банками с ореховым маслом.

– Анджи! – позвал он. – Анджи, поди сюда.

– А, да ладно, – сказал толстяк. – Я просто попугал тебя. Расслабься. Хочешь орехового масла, девочка?