Я разулась, закатала джинсы до колен и опустила ноги в воду. Тишина, вода и горы – что может быть лучше? Немного подумав, я пришла к выводу, что ничего, о чем и сообщила пространству.

Пространство ответило.

– Мелко плаваешь.

От неожиданности я подскочила, поскользнулась на гладких камнях, устилавших дно, и шлепнулась в воду. Холодно, черт возьми. Проморгавшись, я увидела призрака. Вместо того чтобы, как положено благопристойному привидению, плавать в воздухе, он совершенно обыденно стоял на берегу и упирал руки в бока. Я брызнула на него водой, естественно, без малейшего эффекта.

– Жалко, что не святая, – я поднялась.

Футболка противно прилипла к телу, а джинсы потяжелели раз в десять. Стало еще холоднее. И раздеться нельзя. Призрак, конечно, не настоящий мужчина – тела-то у него нет, но и рот ему не заткнуть, по той же причине. Куда это он уставился?! Я поспешно одернула мокрую ткань.

В тот же момент раздался дикий визг. Я вздрогнула и чуть не повторила купание. На тропинке, ведущей из замка, стояли ребята, Настя испуганно жалась к Ваньке, а он, оглушенный, лишь рассеянно поглаживал ее по руке.

– Насть, ты чего? – Я все-таки выбралась из воды и пошла к ребятам, надеясь, что они догадались взять с собой полотенце.

– Исс-ппугалась, – она дрожала, но крепко держалась за Ваньку.

– Его?

– Д-да.

Брат наконец очухался и попытался отцепить от себя девушку.

– Зайка, ты же его уже видела, и не визжала так, – он демонстративно потряс пальцем в ухе. – Чего ты сейчас-то испугалась?

Мы усадили Настеньку на траву. В последний момент я выдернула из-под нее чистое полотенце, которое ей постелил заботливый парень.

Пока я вытиралась, Настя пыталась объяснить непостижимый ход мыслей в ее светлой головке.

– Он такой стоит, руки в боки, а Маша мокрая вся, дрожит, прикрывается, я думала, он ее… – она смутилась и покраснела. – Того… хочет…

Я не выдержала и засмеялась:

– Настя, он же бестелесный! Как он может… того?

– Да, я понимаю, что не может, просто не ожидала такое увидеть. – Тут она сообразила, что призрак стоит рядом и все слышит. – Ой, прости, пожалуйста! Я не хотела тебя обидеть. Мне очень-очень стыдно. Ты не обидишься?

Призрак оглядел поляну: Настена смотрела на него взглядом побитой собачки, Ванька бережно ее обнимал и делал страшное лицо, пытаясь объяснить, что ждет каждого, кто посмеет обидеть его девушку; я обвязала полотенце вокруг талии и пыталась стянуть прилипшие к ногам штаны и при этом не упустить ничего важного. Наконец он улыбнулся, искренне и очаровательно – я так и застыла в неудобной позе – именно в эту улыбку я и влюбилась десять лет назад. Ой, что будет…

– Ребята, как же я вам рад!

Я так и села. Дважды напугать до полусмерти – это называется рад?

– Тут скучно до чертиков – ни поболтать не с кем, ни испугать как следует.

– Только попробуй опять ко мне подкрадись – раскопаю и еще раз удавлю, – я все-таки справилась со штанами и теперь пыталась отжать из них воду.

– Вообще-то, меня сбросили с лестницы, а не удавили.

Я вспомнила свой вопрос, который задала призраку перед появлением экономки:

– Так почему твои родители нас не предупредили?

– А они обо мне не знают, – пожал плечами дух.

– Как это? – не поняли мы

– Сами подумайте, разве могу я появиться перед родителями в таком виде? Да их удар хватит!

– Звучит разумно, – штаны упорно не желали отжиматься, но я представляла, что это призрачья шея, и продолжала их крутить. – А почему ты утверждаешь, что тебя убили?

– Потому что так и есть, – от того, как просто он это сказал, у меня мурашки по спине побежали. Я отложила тряпку, в которую превратились джинсы, и сочувственно посмотрела на призрака.