Тем не менее война как таковая является скорее фоном для исследования совсем других проблем, в частности формирования гендерной идентичности в СССР, как это было сделано в монографии выпускницы университета Джонс Хопкинс Анны Крыловой «Советские женщины-солдаты: История насилия на Восточном фронте» (33). Подробно прослеживая историю участия в боях молодых женщин, принадлежавших к так называемому первому советскому поколению, Крылова формулирует новую концепцию гендерной идентичности, не сводимую к уже ставшей традиционной модели противоположного «Другого».

Осмысление войны как беспрецедентного катаклизма, потрясшего весь европейский континент, и ее воздействия на идеологию, верования и практики советского режима – тема одноименной книги Амира Вайнера (51), которая дала серьезный толчок последующим исследованиям «позднего сталинизма». Вайнер полагает, что Великая Отечественная война изменила СССР физически и символически, усилив ряд тенденций. Свое исследование Вайнер провел на примере Винницкой области – региона, где противоречия сталинского социализма усугублялись национальными проблемами, а немецкая оккупация обострила положение дел. Тема украинской национальной идентичности в послевоенный период и ее соотношения с идентичностью советской затрагивается в сводном реферате О.В. Бабенко, в котором использованы материалы, опубликованные в журнале «Jahrbucher für Geschichte Osteuropas» за 2006 год. Статьи четырех историков из разных стран, включая Японию, отражают современное состояние зарубежной украинистики и спектр исследовательских предпочтений.

Реферат на сборник, посвященный эпохе позднего сталинизма, дает представление об «антропологическом повороте», который произошел в американской русистике совсем недавно. Многие исследования были напрямую инициированы работой Вайнера, однако продолжили ее в новом ключе, подчеркнув заложенные в этот период тенденции, которые нашли свое воплощение в годы хрущёвской оттепели. Следует отметить, что подготовленный британскими историками Мелани Илич и Джереми Смитом сборник по истории хрущёвского времени (см. реферат О.В. Большаковой) не является каким-то серьезным исследовательским прорывом в этой области. Однако среди авторов мы находим имена совсем молодых историков из Франции, Швеции, даже Южной Кореи, которые только начинают свою научную карьеру, и есть вероятность, что именно они станут «лицом» русистики в своих странах в последующие годы.

С точки зрения профессиональной больший интерес все же представляют работы американцев, в частности книга ученика Ш. Фицпатрик Стивена Биттнера, о московском Арбате 1950–1960-х годов (6). В книге использован социально-исторический подход, ставящий во главу угла «человеческое измерение» истории. Он связан с одной из узловых тем для западных русистов – историей советских поколений, которая нашла свое отражение в отреферированных здесь работах Е. Шульман о первом советском поколении комсомолок и А. Юрчака, посвященной последнему советскому поколению. Между ними (хронологически) лежат исследования Д. Рейли (47) «Поколение спутника» о детях, которые пошли в школу в 1957 г., и Д. Рэнсела о трех поколениях деревенских женщин в Татарии (45).

Все они написаны на основе личных интервью, однако далеко не все являют собой пример «устной истории». На разных концах спектра находятся книги Д. Рейли, который предоставил читателю самостоятельно делать выводы и заключения на основе переведенных и почти не откомментированных им интервью с учениками одной из школ г. Саратова, и А. Юрчака, который построил собственную достаточно сложную концепцию, основанную на теориях современных философов. Развернутый реферат на эту книгу, подготовленный З.Ю. Метлицкой, дает представление о том, что такое антропологический подход в современном историческом исследовании. Не менее интересны и другие антропологические работы, которые получают все более широкое распространение в американской русистике, – например, книга Томаса Вольфа об истории журналистики (52). Рассматриваемый в ней механизм формирования «социальной персоны» в прессе во времена Аджубея и других столь же ярких журналистов предлагает новый угол зрения на тему, почти не привлекавшую внимания серьезных исследователей ни в нашей стране, ни за рубежом.