Этот подвиг был велик и заслуживал самых блестящих наград. Но Агриппа, столь же искусный царедворец, сколь и великий полководец, всегда стремившийся оставаться в рамках простого легата, который должен все приписывать своему начальнику, написал донесение о своих успехах не сенату, а императору и отказался от триумфа, который ему был назначен.

Не все военачальники отличались подобной скромностью; многие добивались и получали триумф за взятие ничтожных крепостей или за подавление набегов жалких разбойников. Ибо Август, как уже отмечалось, был щедр на военные почести; по свидетельству Светония, он даровал триумф более чем тридцати полководцам. Однако несомненно, что Агриппа, отказываясь от триумфа, следовал тайным намерениям принцепса, которые знал лучше других, как это станет ясно впоследствии.

Несправедливо было бы причислять Л. Бальба к тем, кто получил триумф за ничтожные заслуги. Он победил гарамантов, африканский народ, до того не знавший римского оружия, и во время его триумфа шествовала длинная вереница варварских имен – покоренных им народов, городов и гор, дотоле неизвестных. Сам триумфатор представлял собой необычное зрелище. Уроженец Кадиса, получивший римское гражданство лишь благодаря милости Помпея, он остался единственным природным иностранцем, справлявшим триумф в Риме. Однако его дядя, достигший консульства раньше него, проложил ему путь.

Год, события которого я только что изложил, можно считать роковым для поэзии и литературы, ибо он унес Вергилия, не дав ему времени завершить «Энеиду». Поэт отправился в Грецию, чтобы в спокойствии закончить свою поэму и довести ее до состояния, которое полностью бы его удовлетворило. Когда Август в то же время прибыл в Афины, Вергилий явился к нему с приветствием и, по-видимому, по настоянию императора решил вернуться с ним в Италию. Он взошел на корабль уже больным, плавание усугубило его недуг, и вскоре после прибытия в Брундизий он скончался, немного пережив пятидесятилетний возраст.

Его эпитафия, сочиненная им самим (если верить автору его жизнеописания), в двух стихах содержит указание на его рождение, смерть, место погребения и перечень его трудов:

Мантуя меня породила, Брундизий прервал мой путь,

Прах мой покоится в Неаполе. Я воспевал

Пастухов, нивы, героев.

Говорят, что перед смертью он хотел сжечь «Энеиду» и распорядился об этом в завещании. Его представление о совершенстве было столь высоким, что поэма, всегда восхищавшая как одно из величайших творений человеческого гения, казалась ему недостойной остаться в потомстве. Август, несмотря на уважение к последней воле завещателя, воспрепятствовал исполнению этого сурового распоряжения, и таким образом произведение получило одобрение более почетное, чем то, которое дал бы ему сам автор. Варий и Тукка, оба знаменитые поэты и друзья Вергилия, были назначены императором для редактирования «Энеиды», причем им позволили делать сокращения, но не добавления.

Вергилий назначил своими наследниками Августа, Мецената и своего единокровного брата. Включение принцепса в завещание было способом выразить ему почтение, и он ценил это со стороны тех, кого считал друзьями. Этот обычай сохранился при последующих императорах и стал частью всеобщей угодливости.

П. Корнелий Лентул – Гн. Корнелий Лентул. 734 год от основания Рима, 18 год до н. э.

Агриппа, вернувшись в Рим после похода против кантабров, получил награду за свою скромность. Отказавшись от триумфа, он стал коллегой Августа по трибунской власти, которая была ему дарована на пять лет. Этот титул был одним из существенных атрибутов верховной власти; и если Агриппа получил его лишь на пять лет, то Август, принявший на десять лет (как уже говорилось) командование войсками и управление провинциями и видевший, что этот срок истекает, также добился продления своих полномочий лишь на пять лет. Таким образом, он обращался с Агриппой почти так же, как с самим собой, желая создать впечатление, что по истечении пяти лет они оба вернут республике власть, полученную от нее.