Консулами на следующий год были назначены М. Марцелл и Л. Аррунций. Последний верно служил Августу и в битве при Акции командовал левым флангом его флота.

М. Клавдий Марцелл Эзернин. – Л. Аррунций. 730 год от основания Рима. 22 г. до н. э.

Этот год и конец предыдущего были несчастливыми для Рима и Италии. Город пострадал от разливов Тибра, а вся Италия была охвачена заразными болезнями, унесшими столько жизней, что земли оставались невозделанными. Таким образом, к двум первым бедствиям добавился ещё и голод.

Народ не просто приписывал эти несчастья гневу богов, но, будучи суеверным, пытался найти их причину и решил, что виной всему – отсутствие у Августа в этом году какой-либо магистратуры. Чтобы исправить это, ставшее источником бедствий, народ собрался и потребовал назначить его диктатором. Сенат заседал, когда мятежники ворвались в курию. Поскольку сенаторы, зная намерения императора, отказались поддержать их требования, толпа пришла в ярость и пригрозила поджечь здание, где проходило заседание. Пришлось уступить и провозгласить Августа диктатором. Тогда торжествующая толпа принесла двадцать четыре фасца новому диктатору. Однако Август твёрдо отказался от ненавистного титула, который не добавлял ему реальной власти. Вместо того чтобы подавить народный порыв силой, он прибег к мольбам: опустился на колени, разорвал одежду на груди и, обнажив горло, дал понять, что предпочтёт получить кинжал в сердце, чем принять диктатуру.

Тем не менее, чтобы хоть как-то успокоить народ, он согласился на должность надзирателя за продовольствием, которую ему предложили, – такую же, какую некогда занимал Помпей. Поскольку управление империей не позволяло ему вникать в детали, он распорядился, чтобы ежегодно избирались два бывших претора, которые под его руководством следили бы за достатком продовольствия в Риме и раздачей хлеба бедным гражданам.

Августу также предложили пожизненную цензуру, но, следуя своему принципу кажущейся скромности, он отказался от этого звания. Более того, он настоял на избрании цензорами Павла Эмилия Лепида и Луция Мунация Планка.

Дион отмечает, что первый из этих цензоров был когда-то проскрибирован (вероятно, вместе со своим отцом Луцием Павлом, братом триумвира Лепида), а второй был братом проскрибированного – Плотия, чья смерть упоминается в истории Республики.

Веллей сообщает более интересные подробности об их характере: их правление прошло в раздорах, не принеся ни им чести, ни государству пользы. Павел не обладал твёрдостью, подобающей цензору, а Планк – нравственностью: один не имел сил нести бремя такой должности, а другой боялся, что, упрекая молодых людей в безнравственности, услышит в ответ те же упрёки в свой адрес, несмотря на преклонный возраст. Он был настолько неуважаем, что даже Луций Домиций, простой эдил, встретив его на улице, заставил цензора уступить ему дорогу.

Эдил был дерзок, но никогда цензор не заслуживал оскорбления больше. Планк, как уже отмечалось, сочетал позорные пороки с низкопоклонством самой бесстыдной лести. Он даже гордился этим и учил других: «Льстить надо не искусно, не тонко и не исподволь. Смелость во лжи пропадает даром, если её не замечают. Лучший льстец – тот, кого не уличают, особенно если его заставляют краснеть». Он хорошо знал людей, обычно неразборчивых в похвалах. Но превращать это правило в жизненный принцип – значит окончательно потерять стыд.

Эти двое стали последними частными лицами, совместно занимавшими должность цензоров. После них цензура либо исчезла из Республики, либо перешла к императорам, которые лишь в редких случаях делили её с кем-то ещё. Но даже без формального титула они обладали всей полнотой власти как надзиратели за нравами и законами.