Если мы отрицаем историческую правдивость легенды, которая, кажется, была повсеместно принята римлянами, то как нам объяснить происхождение этой сказки? Было ли предание местного происхождения или оно было завезено из Греции, когда литература этой страны была введена в Лаций? Это вопросы, на которые можно ответить только догадками; но, возможно, следующая теория может в некоторой степени оказаться удовлетворительной. Мы показали, что предание с самых ранних времен неизменно утверждало, что пеласгийские колонии образовали поселения в центральной Италии; ничто не более известно, чем обычай пеласгийских племен принимать имя своего вождя или какого-то города, в котором они временно поселились; теперь Энея и Эн были распространенными именами пеласгийских городов; город Фессалоника был возведен на месте древней Энеи; был Эн во Фракии, другой в Фессалии, еще один среди локрийцев и еще один в Эпире: отсюда не очень маловероятно, что некоторые из пеласгийских племен, вошедших в Лаций, могли называться Энеадами; и имя, как в тысяче случаев, сохранилось после того, как причина была забыта. Это предположение подтверждается тем фактом, что храмы, традиционно считающиеся возведенными народом, называемым Энеадами, находятся на македонском полуострове Паллена, на островах Делос, Китера, Закинф, Левкада и Сицилия, на западных берегах Амбракии и Эпира, и на южном побережье Сицилии.

Рассказ о нескольких троянцах, и особенно об Энее, переживших разрушение города, существует столь же давно, как и самые ранние повествования об этой знаменитой осаде; Гомер ясно утверждает это, когда заставляет Нептуна сказать:

– – Ни так не может Юпитер отказаться

От будущего отца Дарданской линии:

Первый великий предок обрёл его милость,

И его любовь нисходит на весь род.

Ибо Приам теперь и вероломный род Приама

Наконец стали ненавистны всевидящему уму;

На великого Энея перейдёт власть,

И сыны, сменяя сынов, будут поддерживать вечную линию.

ИЛИАДА, XX.

Но задолго до исторической эпохи Фригия и большая часть западных берегов Малой Азии были заняты греческими колониями, и все воспоминания об Энее и его последователях были утрачены. Когда повествование о Троянской войне, наряду с другими греческими легендами, начало распространяться в Лациуме, было естественно, что сходство имён привело к смешению Энеад, переживших разрушение Трои, с теми, кто пришёл в Лациум из пеласгического Энуса. Города, которые, как утверждается, были основаны Энеадами, – это Латинская Троя, владевшая империей три года; Лавиний, чьё господство длилось тридцать лет; Альба, которая была верховной триста лет; и Рим, чьё владычество должно было быть вечным, хотя некоторые указывают предел в три тысячи лет. Эти числа несут явные следы суеверного вымысла; и легенды, по которым эти города последовательно выводятся из первого лагеря Энея, противоречат этим фантазийным периодам. Рассказ о том, что Альба была построена сыном Энея, которого привело на это место белая свинья, родившая тридцать поросят, явно является историей, созданной из сходства имени с Albus (белый) и обстоятельства, что город был столицей тридцати латинских племён. Город получил своё название от своего положения на Альбанской горе; ибо Alb или Alp означает «высокий» на древнем языке Италии, а эмблема свиньи с тридцатью поросятами могла быть значимым символом господства, которое он, несомненно, имел над другими латинскими государствами. Единственное, что мы можем установить как определённое в ранней истории Лациума, – это то, что его жители были смешанной расы, и источники, из которых они произошли, – пеласгический и осканский; то есть один связан с греками, а другой – с каким-то древним итальянским племенем. Мы видели, что этот факт является основой всех их традиций, что он подтверждается структурой их языка, и, можно добавить, что он также доказывается их политическими институтами. Во всех латинских городах, как и в Риме, мы находим народ, разделённый на аристократию и демократию, или, как их правильнее называть, патрициев и плебеев. Опыт всех веков подтверждает вывод, который лучше всего выразить словами доктора Фабера: «В процессе развития человеческого ума существует неизменная тенденция не вводить в ненарушенное общество явное различие между господами и рабами вместо юридического равенства прав; но уничтожить такое различие, освобождая рабов. Следовательно, из всеобщего опыта истории мы можем быть уверены, что всякий раз, когда это различие существует, общество должно состоять из двух рас, отличающихся друг от друга по происхождению».