Отставной судья, тихо сидевший через проход и, по-видимому, дремавший, повернул голову.

– Да, мадам, Элиэзер прав: в нынешнее время суд ожидает провозглашения сурового приговора подчеркнуто строгим голосом, разве что с едва уловимой каплей сомнения. Я ведь и сам обычно зачитывал вердикт с драматической силой – из-за чего они и не отдали эту реплику мне.

Когда на автобусной остановке рядом с кинотеатром Эдисона Нóга и судья вышли, Элиэзер неожиданно решил к ним присоединиться.

– Хочу увидеть этот ваш дом, чтобы не искать его, когда понадобится, чтобы я помог вам избавиться от этих ребят.

Нóга издалека показала дом, не обращая внимания на его недвусмысленную попытку проводить ее до самой двери.

Элиэзер был неудержим. На следующий день он позвонил ей и предложил составить ему компанию – посетить попозже вечером некий бар, где будут проходить съемки израильского фильма, для которых потребуется массовка – люди среднего возраста в дополнение к молодняку, постоянным посетителям заведения.

– Ничего особенного, – добавил он, – просто приятный вечерок в центре города. Эпизод будет простым, съемки надолго не затянутся, будут простыми тоже, без каких бы то ни было фантазий и кинематографических эффектов, массовка должна смешаться с толпой посетителей, ничем не выделяясь, съемочная камера будет спрятана. Массовку попросят вести себя естественно, не выделяясь совершенно ничем – пить, как все, наслаждаться музыкой и болтать друг с другом, словно давние друзья. Оплаты не предвидится. Съемочная группа берет на себя оплату напитков, вечеринка в городе входит в составную часть платы.

Они договорились встретиться на улице, возле ее дома, но он заявился раньше и ждал ее у входа, объяснив свое появление тем, что хотел бы осмотреть окно в ванной комнате, заодно проверив крепость водоотводной трубы, по которой незваные гости и спускались в ее квартиру. Затем он осмотрел входную дверь и предложил вернуться обратно и поставить новую задвижку на окно в ванной, а заодно уже поменять внутренний замок, но это предложение было решительно отвергнуто, поскольку Нóга не собиралась тратить время на ремонт иерусалимской квартиры до полной ясности в делах по смене места жительства в результате тель-авивского эксперимента. Она обулась в простые туфли на высоком каблуке, набросила красный шарф, который успела уже полюбить, и выставила Элиэзера за дверь.

К ее удивлению, он сказал, что бар, о котором шла речь, находится прямо за углом. Этого не могло быть… это было поразительно.

– Уж не кажется ли вам, – спросила она без язвительности, – что нечто подобное может находиться у меня по соседству, в районе, населенном одними харедим?

На его губах мелькнула, искривив их, неопределенная и многозначительная усмешка.

– Вы будете сильно удивлены, какие открытия могут ожидать любознательного человека прямо у порога собственного его дома.

И он повел ее прямиком на близлежащий рынок, шук, знаменитый базар Махане Иегуда, с чисто подметенными проходами и лавками, магазинчиками и прилавками для овощей, сейчас закрытыми и пустыми. Ароматы копченой рыбы, специй и сыров все еще наполняли воздух надвинувшейся ночи внутри предающегося разгулу бара, где в толпе посетителей уже невозможно было различить, кто здесь завсегдатай, а кто случайный посетитель и участник массовки.

– Вы когда-нибудь посещали этот шук в ночное время?

– Ни в ночное, ни в дневное. Мой брат открыл для меня счет в лавке около дома, и мне не приходится поэтому толкаться на шуке, чтобы найти помидоры подешевле.

– Помидоры подешевле? – сказал он, изображая удивление. – Не нужно относиться к этому с таким уж пренебрежением. Для примера вот этот бар… приди вы сюда днем, потом говорили бы, что это – один из самых лучших ресторанов в Израиле.