В неопозитивизме проблема научной истины решается на основе принципа верификации, включающего ее эмпирическую проверку и формальный анализ научных предложений.

В неопозитивистской методологии большая роль в построении научной теории отводится экспериментальным фактам как ее фундаментальному основанию. Способом преобразования эмпирической конкретики фактуальных данных в обобщенные структуры знания выступает индуктивный метод, критериями истины – ее доказательность, опытная верифицируемость4, подтверждаемость фактами (О. Нейрат; Р. Карнап; Г. Рейенбах). В качестве основного научного языка признан «физикалистский» или «вещный» язык, характеризующийся «интерсенсуальностью» (возможностью проверки его предложений данными различных чувств), «интерсубъективностью» (возможностями подтверждения его предложений разными субъектами), «универсальностью» (возможностью перевода на него предложений любых наук или обыденного языка) (О. Нейрат; Р. Карнап) (Западная философия ХХ века, 1994, с. 395–396). Познавательная роль философии отвергается, и основной сферой получения знаний о мире признаются конкретные эмпирические науки. Поиск истины рассматривается как исключительная прерогатива науки. Философии же отводится вспомогательная роль, состоящая в логическом анализе языка, «установлении» и прояснении его значений. Утверждается, что теория целиком исчерпывается высказыванием о фактах, и тем самым она фактически редуцируется к уровню эмпирического знания. Вместе с отрицанием познавательной роли философии отвергаются и роль методологии в научном познании. Попытка жестко связать проблему научной истины с принципом эмпирической проверки и вытекающий отсюда нигилистический взгляд на философию и научную теорию привели к критике и переосмыслению самого принципа верификации.

В работах Б. Рассела, Г. Фреге, Л. Витгенштейна основным критерием научности выступает логическая обоснованность суждений и выводов. Степень логичности непосредственно определяет степень научности понимания исследуемого явления. Рассел называет свою философию «логическим атомизмом». Фактически философский анализ у него замещается логическим анализом. Он ставит задачу логического обоснования истинности сложного высказывания посредством апелляции к истинности простых элементарных или, как он пишет, «атомарных предложений». И хотя Рассел ставит вопрос о соответствии логических структур мира и языка, но фактически точкой отсчета в решении этого вопроса у него выступает логическая языковая структура, структура же мира рассматривается в качестве зависимой переменной. «Атомарным фактом» в концепции Рассела является не реальное событие действительности, а то, что определяет истинность предложений, следствием чего является онтологизация логической структуры знаний.

Л. Витгенштейн переходит от анализа логических структур знания к анализу языка. Границами и структурой языка фактически определяются границы и строение мира. Соответственно элементному строению языка и мир представляется как дискретный, имеющий атомарную структуру, образованную совокупностью фактов. «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» (Витгенштейн, 1958, с. 11). Факт у автора трактуется крайнее неопределенно, как «все то, что имеет место», и вместе с тем фактуальность мира, изображенная в языковых структурах, кладется в основу определения истинности или ложности научных предложений.

В поздних работах Витгенштейна язык теснее связывается с фактами действительности. Соответственно, все предложения разделяются с точки зрения их истинности на три класса: «истинные», или соответствующие действительности, «всегда истинные», или тавтологии (к которым относятся математические и логические высказывания), и «никогда не истинные». Второй и третий классы высказываний, будучи не связанными с действительностью, не несут в себе никакого смысла, т.е. являются «бессмысленными». Таким образом, связь с фактами действительности становится, по сути, критерием истинности и достоверности научного высказывания, наполняет его позитивным смыслом (Витгенштейн, 1991). Существенным противоречием данной системы является то, что связь человека с миром рассматривается в ней односторонне – как опосредствованная исключительно структурами языка, а значит, зависящая от уровня его развития; при этом игнорируется роль предметно‐практической деятельности человека как условия познания.