Основной проблемой Совнаркома изначально стало проведение многочисленных декретов в жизнь. На заре рабоче-крестьянской власти сложилось, а в начале 1920-х гг. все еще сохранялось такое положение, при котором значительный процент декретов оставался пустой тратой бумаги. Большевик Е. И. Бумажный в 1923 г. заметил на заседании XII съезда РКП(б), что член коллегии Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР и председатель специальной комиссии Совета труда и обороны СССР А. А. Коростелев «мог бы много интересного рассказать относительно того, как преломляются в жизнь наши декреты и как они искажаются»165. У Центрального комитета РСДРП(б) – РКП(б) и Совнаркома РСФСР и затем СССР как двух властных центров не было специализации: оба органа проводили назначения как на советские, так и на партийные должности, однако в повестке дня правительства все же было огромное количество мелких вопросов, которые приходилось систематически передавать в Малый Совнарком, справедливо прозванный «…разгрузочной комиссией Большого Совнаркома от административно-финансовой вермишели»166. У большевистского ЦК такой проблемы не было: в условиях отсутствия серьезного бюрократического аппарата от Е. Д. Стасовой и вплоть до И. В. Сталина второстепенные политические вопросы решались перегруженным до отказа Секретариатом ЦК – под бдительным присмотром его руководителей.

Как мы показали в нашей книге «Узда для Троцкого», 28–30 ноября 1918 г. в качестве аппаратной надстройки над Совнаркомом был создан Совет рабочей и крестьянской обороны: формально – высший чрезвычайный государственный центр власти, вставший над образованным 2 сентября Я. М. Свердловым и Л. Д. Троцким Революционным военным советом Республики; фактически – орган ленинский орган диктатуры167, что прекрасно осознавали большевики, принимавшие на общих собраниях членов РКП(б) и сочувствующих резолюции из серии: «1. Принимая во внимание постановление ВЦИК о создании Совета Революционной Обороны Раб[оче]-Крест[ьянской] Республики как органа Военной диктатуры, способного отстоять дело Международной Социальной Революции, – Общее собрание членов партии Сокольнического района приветствует это решение, обещает Рев[олюционной] Соц[иалистической] Кр[асной] армии всякую моральную и материальную поддержку. 2. Констатируя факт Корниловского набега на Германскую революцию и стремительный натиск стран согласия на удушение международной Революции, Общее собрание решительно призывает товарищей, членов партии и трудящихся всей Советской Росс[ии] и пролетариев всех наций, к активной поддержке Германской Революции и к готовности к последнему и решительному бою международного пролетариата за Междунар[одную] Советскую Республику, за братство трудящихся всех стран»168. Впервые после прихода большевиков к власти идея такого центра была выдвинута, как это ни парадоксально, в саморазоблачительном первоапрельском 1918 г. послании В. И. Ленину и. д. наркома по военным делам РСФСР Н. И. Подвойского169 (см. Документальное приложение, № 1).

В. И. Ленин признался 21 мая 1921 г. в том, что компетенция Совета рабочей и крестьянской обороны была практически никак не зафиксирована, а значит, неограниченна: «С[овет] т[руда и] о[бороны] (так Совет обороны стал называться с 1920 года. – С.В.) работал около года рядом с СНК, не имея в сущности никакой конституции»170.

Создание Совета обороны затормозило ведомственное раздирание правительства, хотя значительных успехов в этой области и не были достигнуты. Даже Главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики беспартийный военный специалист И. И. Вацетис, который не производил впечатления государственно мыслящего человека, констатировал 25 декабря 1918 г.: каждое ведомство действовало будто и не было военного времени, как если бы «социалистическое отечество» находилось у него «за пазухой»