Польский король связал себя в Лифляндии обещаниями пойти на уступки, которые он дал представителям лифляндских сословий во время переговоров об утверждении своего господства. Среди них были делегаты орденских городов Пернау, Венден и Вольмар, а также представители орденской знати. Кроме того, через своего поверенного – принявшего кальвинизм князя Николая Радзивилла – такие же обещания он дал архиепископским рыцарям. При этом привилегии для архиепископской знати, гарантированные 1 марта 1562 года, мало чем отличались от тех, которые обычно давались только рыцарям ордена, поскольку 28 ноября 1561 года Сигизмунд II Август выдал одинаковые права всем лифляндским дворянам. С тех пор эти привилегии стали рассматриваться лифляндцами в качестве основного закона, и поэтому после установления уже русского господства они легли в основу договора, заключенного представителями ведущих сословий с завоевателями в 1710 году.

Это произойдет гораздо позже, а пока стоит подробнее рассмотреть документ, именовавшийся «Привилегии Сигизмунда Августа». В целом они сводились к следующему: отправление богослужений по канонам лютеранского вероисповедания (статьи 1 и 2), гарантии сохранения власти немцев (немецкий магистрат) и германского права, кодификация[148] законов края (статья 4), обещание того, что государственные должности будут занимать только оседлые местные жители (право гражданства, статья 5), а кроме того, что будет создана местная апелляционная инстанция (статья 6). При этом примечательной является та решимость, с какой лифляндцы отстаивали свободу от любого религиозного притеснения, добившись включения в текст договора следующих слов: «Если вопреки всему такое неожиданно произойдет, то в таком случае, основываясь на Святом Писании, предписывающем слушаться в первую очередь Бога, а не человека, мы все равно сохраним верность нашей вере и принятым у нас обычаям в отправлении богослужений и никогда не отступим от этого». В отдельной статье (12) польский король брал на себя обязательство защищать край всеми объединенными вооруженными силами Польши и Литвы от московитов и других врагов.

В остальном привилегии Сигизмунда II Августа целиком и полностью отвечали социальным и экономическим требованиям знати и соответствовали духу того времени. Однако они могли быть осуществлены только в результате отказа лифляндцев от всех прежних обязательств, чего Сигизмунду и удалось добиться в ходе переговоров об утверждении своего господства в крае.

Феодалы ордена получили такие же права, что и высшие слои ленников Харью и Вирланда, а также архиепископских вассалов. Это касалось в первую очередь вопросов наделения леном, права наследования ленных поместий по женской линии (статьи 7 и 10), а также гарантирования сюзеренного права вершить суд над своими крестьянами как высшего права (статья 24).

Эти привилегии как две капли воды походили на те, которые были приняты в Пруссии. Однако в Лифляндии возникали проблемы, связанные с особенностью польско-литовских отношений. Поскольку польский сейм покорения Лифляндии не принял, то король, как и предусматривалось еще в 1561 году, присоединил ее к Великому княжеству Литовскому. Поэтому в декабре 1566 года лифляндский ландтаг в Вендене принял решение об объединении Лифляндии с Литвой (Гродненская уния от 26 декабря 1566 года). После этого край получил статус герцогства и герб в виде грифа, взятого из фамильного герба новоназначенного штатгальтера Ходкевича.

Гродненская уния наряду с другими положениями содержала повтор прав, предоставляемых Лифляндии, а именно: сохранение лютеранского вероисповедания, власти немцев и особенно немецкого государственного языка (статья 13). При этом право гражданства было выражено словами, исключавшими любую двусмысленность: «Поскольку по своему происхождению почти все жители Лифляндии являются немцами, привыкшими к языку, обычаям, управлению и законам своей родины, то должности в судебных инстанциях, муниципалитетах и администрациях замков никто не сможет исполнять лучше местных граждан. Поэтому будет справедливо сохранить в Лифляндии власть местных граждан и немцев».