Цель этой книги – заложить фундамент полноценной науки о письменности, которую еще предстоит создать. Эту новую науку можно было бы назвать «грамматологией», основываясь отчасти на термине «грамматография», использованном некоторое время назад в заглавии труда о письменности, изданном в Англии. Этот термин кажется мне более подходящим, нежели «графология», который может быть неправильно понят, или «филография» (новый термин, созданный с целью отличить его от термина «филология»), который не настолько точен, как «грамматология».

Следующие четыре главы будут посвящены описанию письменностей, а также мы отдельно поговорим об их сравнительной оценке, как правило в конце каждой главы. В главе 4 мы рассмотрим историческую эволюцию письменности от самых ранних стадий семасиографии до полностью развитой фонографии.

В этой главе мы рассмотрим все те этапы, которые, не представляя собой пока что подлинной письменности, образуют элементы, из которых она постепенно развилась. В немецком языке есть хорошее слово Vorstufe, которое означает ступень перед первой реальной стадией развития, нечто вроде доистории, в отличие от истории. Мне хотелось бы придумать эквивалент слову Vorstufe – forestage (предстадия), но, к сожалению, для наших целей оно не подходит, потому что уже занято значением «полубак» или «носовой кубрик», хотя и только в устаревшем языке.

Естественно, было время, когда человек не умел писать. Если мы определяем развитую письменность как способ выражения языковых элементов с помощью видимых условных знаков, то в этом смысле она не старше пяти тысяч лет. Однако уже в самые древние времена, десятки тысяч лет назад, человек испытывал потребность рисовать на стенах своего первобытного жилища или на окружающих его скалах. Первобытный человек подобен в этом отношении ребенку, который, едва научившись ползать, сразу же начинает рисовать каракули на обоях и песке.

Во всем мире человек оставил следы своего творчества в рисунках на скалах от древнейших палеолитических вплоть до современных. Эти рисунки называются петрограммами, если нарисованы, или петроглифами, если высечены или вырезаны в камне. Как правило, на них изображены люди и животные в разных отношениях друг к другу.

Рис. 4. Наскальная живопись из Зимбабве с изображением ритуала вызывания дождя

Всем известны достоверные изображения фигур животных, оставленные палеолитическим человеком в Европе, и изящные росписи южноафриканских бушменов (рис. 4). Огромное число наскальных рисунков и высеченных изображений обнаружено на Американском континенте (рис. 5 и 6), особенно в горных районах Северной Америки. Эти рисунки разбудили народное воображение, дав начало самым фантастическим гипотезам. Джулиан X. Стюард в своей интересной и убедительной статье высмеивает подобные интерпретации, стремящиеся доказать, что «египтяне, скифы, китайцы и многие другие народы Старого Света, в том числе десять потерянных колен Израиля, судьба которых по-прежнему вызывает живой интерес у многих, в древности вторглись в Америку…», что эти рисунки – «отметки о зарытых сокровищах, знаки древней астрологии, летопись исчезнувших народов, символы дьявольских культов, божьи творения и сотни других выдумок воспаленного воображения». Далее он говорит, что «приверженцы этих идей сочиняли пространные труды, яростно спорили и даже дрались на дуэлях». На самом же деле эти рисунки объясняются намного более прозаично.

Рис. 5. Петроглифы из Орегона

В большинстве случаев, конечно, очень трудно, если вообще возможно, установить цель или намерение, побудившее человека нарисовать или высечь изображение, поскольку нам неизвестны обстоятельства, которые его к этому привели. Может быть, это проявление магического, религиозного или эстетического самовыражения? Сделан ли он для того, чтобы обеспечить удачную охоту, или это плод творческого вдохновения? Вполне вероятно, что рисунок появился благодаря нескольким мотивам одновременно. Когда охотник возвращался после удачной охоты или воин из похода, ему хотелось запечатлеть свои переживания в рисунках. Они могли появиться благодаря порыву вдохновения, но в то же время могли служить и в качестве напоминания о пережитом. Они могли иметь и магическую цель: обеспечить еще одну удачную охоту или успешный набег в будущем. Такие изображения не являются письмом, потому что не входят в систему условных знаков и могут быть поняты только человеком, который их нарисовал, и его родственниками и друзьями, слышавшими об этом событии.