В общем, теперь уже я крепко взяла Анькину руку, другой подхватила генерала и потащила обоих в направлении моей гримерной. Там разберемся. Как раз задам ему несколько вопросов о случившемся. В интимной обстановке моей гримерной, надеюсь, он даст нам исчерпывающую информацию.

За спиной послышался гомон, но, думаю, ребята с оставшимися коллегами Вездеходова сами разберутся. Генерал тоже пришел в чувство и как-то странно хмыкал в усы, бросая взгляды то на обалдевшую Аньку, глазевшую на него, открыв рот, то на меня, но резво трусил следом. Решил не отказывать себе в удовольствии? Ему-то, наверное, на убийство Максимова по большому счету… Погон не лишат, заработков тоже. Но что будет с нашей группой?! Остальные стражи правопорядка, собравшиеся за кулисами, а также наша многочисленная «свита» нам троим уступали дорогу, не задавая лишних вопросов. У части «свиты» были кислые физиономии, остальные вообще пребывали в сомнамбулическом состоянии.

Я распахнула дверь своей гримерной и застыла на месте. В моих вещах копались два каких-то типа.

Я завопила, используя весь диапазон своего голоса, чем вызвала у типов легкий шок. Они даже подскочили на месте.

Генерал попытался что-то объяснить.

– Вон! – рявкнула я так, что стены содрогнулись, а к двери гримерной принеслись все находившиеся за кулисами. По крайней мере, там образовалась толпа внушительных размеров.

– Да мы уже тут в общем-то закончили, – пробурчал один из, как я догадалась, оперативников, производящих обыск. Но для этого, по-моему, какие-то санкции требуются? Или менты совсем оборзели?

Анька тут же пришла в себя. Защита моего имущества – это ее святая обязанность, возложенная ею самой на себя. И она поперла на несчастных мужиков всей массой своего раскошного тела… Если бы они знали, что их ждет, никогда бы, наверное, не посмели дотронуться до моих драгоценных вещей…

– Ну, негодники! Это вы меня специально попросили пройти в дальний коридор? Ты, мерзавец, и просил! Вежливым таким прикинулся, чтобы тут себе чего-то прихватить. Ах вы, фетишисты проклятые! Если бы хорошо попросили, Шушенька бы вам свой лифчик с автографом подарила или трусики, если вам так хочется, но нет, надо все исподтишка сделать. Вор! Я буду жаловаться! Знаете, сколько поклонники Шушеньке за один лифчик платят? А за ношеные трусики? А вы бесплатно захотели? Негодники! Мерзавцы! Фетишисты! А еще милиция называется!

– Э, гражданочка! Гражданочка! – пятились от Аньки два не на шутку испугавшихся мужика. Она перла на них, выставив грудь вперед и уперев руки в боки. «Она так из шока выходит?» – промелькнула у меня мысль. Или во время ступора в Аньке накопилось слишком много энергии? У нее всегда ее переизбыток. Сейчас выпускать будет…

Генерал и ряд других товарищей с испугом (а кто и с интересом) заглядывали в гримерную. Что же дальше-то будет?

Анюта схватила двух мужиков за шкирятники (они оказались мелкими и доставали подружке до подбородка), менты сопротивлялись, но куда там! Анька столкнула их лбами, тут один попытался выхватить табельное оружие, но опять проиграл Аньке в схватке. Или они не решались применить против женщины приемы рукопашного боя? Или начисто о них забыли, не ожидая такого напора? Анька отшвырнула одного типа в сторону, сама рванула кобуру у того, что пытался выхватить оружие, сорвала ее с ремня, затем шлепнула по лбу кобурой с пистолетом посмевшего замахнуться на нее мужика. Тот стал оседать на пол. Анька отшвырнула оружие в сторону, попала в мусорную корзину, затем развернулась ко второму менту. Схватила по пути небольшой веник, вместе с совком стоявший у стенки, и стала лупить им мужика по всем доступным частям тела. Он пытался закрыться руками, а Анька расходилась все больше и больше, сопровождая свои действия воплями типа: «Я вам покажу, как в чужих вещах копаться, фетишисты проклятые!» Анькино выступление вполне можно было бы показать по телевизору в какой-нибудь передаче о справедливом возмездии, ожидавшем тех, кто нарушает закон или превышает свои полномочия, но телевизионщиков почему-то поблизости не наблюдалось. Вообще-то Леонид Борисович крайне редко пускает их за кулисы, да и то только избранных и нами восторгающихся.