Петр Корнеевич Могилат стал большим уважаемым человеком: в благодарность ему председатели колхозов отправляли гостинцы: арбузы, огурцы, помидоры, картошку, а то и полкабана или теленка. Петр всегда отказывался и даже запрещал, но уже ставший дедушкой Федор соглашался, брал и от всей души благодарил. Хорошо ему помнилось голодное время в Петрограде – он был рад, что его близкие ни в чем не будут нуждаться.

Елене Федоровне от таких даров только прибавлялось работы: огурцы-помидоры-арбузы солила бочками, яблоки мочила, из мяса делала колбасы и разные копченые-вяленые вкусности. Премудрости домоводства Елена Федоровна когда-то прекрасно освоила в Смольном институте. Елена великолепно шила: полностью обеспечивала семью одеждой, стегаными одеялами и пуховыми подушками.

В 1934 году у четы Могилат появилась вторая дочь, долгожданная Аллочка. Дедушка Федор радовался внучке больше всех и с удовольствием вновь принял на свои могучие плечи все заботы о новой малышке.

Слева – Старшая дочь четы Могилат, Вера

Справа – Младшая дочь четы Могилат, Аллочка, 1935 г.

Старшей Вере уже 13 лет, к рождению сестры она тоже готовилась. Почему-то все были уверены, что родится именно девочка. Вера даже имя вместе с подружкой придумала, чтобы особенное, не как у всех, немецкое: Алиса, в переводе с древнегерманского означает «малышка».

Но после рождения Алисы добрые чувства к сестре улетучиваются – только обида и зависть. Веру теперь не замечают – Аллочка то, Аллочка это. А она в лучшем случае за няньку сойдет… Да и имя, ею с таким усердием подобранное, дедушка Федор переиначил. Мол, дразнить будут: Алиска – сосиска, пиписка… Стала сестра Аллочкой…

Елену Федоровну назначили заведовать детским домом. Детский дом находился неподалеку, сразу за их садом. Сад – великолепный: вишни, абрикосы, грецкий орех. В углу сада было отхожее место, а за ним – неверная доска, которая отходила. Трехлетняя Аллочка прекрасно об этом знала. Бывало, пока никто не видит, отодвинет доску и – бегом в детский дом. Главное было успеть вовремя. Перед обедом детям был положен рыбий жир. Дети выстраивались в очередь, каждому наливали столовую ложку рыбьего жира и давали заесть кусочком черного хлеба. Аллочка пристраивалась в конец очереди, выпивала ложку, заедала хлебцем с солью – и опять в конец очереди пристраивалась. Воспитатели не ругались, все-таки Елены Федоровны дочка. Но дети жаловались, и Елена Федоровна, когда узнавала, ругала малышку. Но не сильно, да и не всегда ей рассказывали об Аллочкиных шалостях.

Однажды Аллочка, как обычно, шла в детский дом полакомиться рыбьим жиром. Отодвинула доску, пролезла на территорию детского дома и зашагала, а в детдомовском саду тем временем мальчишки воровали груши. Одна, очень спелая, упала прямо к Аллочкиным ногам. Аллочка устоять не смогла: схватила грушу и засунула в карман. Хотела было идти дальше, а тут милиция – налетели, схватили негодников. От внезапности всего происходящего Аллочка застыла, раскрыв рот и не зная, что делать дальше.

– Ну, кто тут воришка? – строго спросил мужчина в форме.

Аллочка от испуга разрыдалась, но грушу не отдала.

Аллочка была предоставлена самой себе. Бабушка по-прежнему болела, дед вел хозяйство. Елена Федоровна закончила курсы хирургических медсестер и ушла из детдома, устроилась опять в больницу.

Слева направо: врач Полонский, Елена Федоровна,

которую он считал своей правой рукой,

жена и дочь Полонского.

Вскоре Елена Федоровна стала работать старшей хирургической медсестрой у Полонского, в областной больнице.