– Я в туалет, – промямлил испуганный солдат.

– Прежде чем покинуть строй, нужно спросить разрешение у старшего по званию. В данном случае меня.

– Можно в туалет?

– Можно телегу с разбегу и козу на возу!

– Разрешите в…

– Разрешаю. Иди, облегчись, а то всю казарму обделаешь от испуга, – довольный собой ответил Зачупейко.

Еще непродолжительное время майор мучал болтовней молодых бойцов, а после завел всех в кабинет командира батареи. В прокуренном помещении находились капитан и два лейтенанта. Минаев, который, как и Петров, первый год на службе после военного училища. Ревин, уже средних лет пропитый мужик, разжалованный из капитана до лейтенанта после драки с полковниками на боевых действиях. За захламленным столом различной бумагой, книгами, канцелярскими предметами сидел командир минометной батареи физически подтянутый капитан Андурмесов, который с невозмутимым видом курил сигарету. При появлении майора все встали. Зачупейко гордо завел новобранцев в кабинет. Он немного переговорил с капитаном, после чего ушел по своим делам. Андурмесов с большим энтузиазмом принялся заполнять данные солдат, пополнивших его ряды. Офицеры, находящиеся в кабинете, спрашивали новых бойцов об увлечениях, гражданской жизни, отношении к армии. Юные парни отвечали на вопросы все как на духу, гордо рассказывая свои «жизненные достижения».

– Третья рота, минометная батарея, гранатометный взвод! Строится на вечернюю поверку, форма одежды четыре, – выкрикнул дневальный.

Озвученная команда оживила этаж на суету, передвижение, бранную речь. Солдаты заходили из кубрика в кубрик. Бросив дела, срочники торопились на построение. В каком-то кубрике парни с понятиями угрожали и били рядового. Но услышав зов дневального, армейские беспредельщики бросили свою жертву. Спасенный вечерней поверкой бедолага оклемался, набрался сил и вышел из кубрика довольный собой, что не прогнулся под отморозками. Где-то младший сержант прокачивал рядового из своего отделения за очередной косяк. Из туалета с неимоверной скоростью повыскакивали служащие, заправляя штаны. Тимур лежал в неудобной позе на кровати, стараясь берцами не замарать одеяло. После услышанной команды о поверке дембель не торопясь встал, коряво поправил кантик на кровати и пошел на ЦП. Сбор проходил шумно, впрочем, в казарме это было обыденное дело. Завьялов громко матерился на сослуживцев, разбрасывая угрозы на каждого, кого увидит. В итоге все построились в две шеренги. Из кабинета вышли десять новобранцев, за ними следом лейтенанты и командир батареи.

– Встали в строй, – строго приказал Андурмесов новоиспеченным единицам. – Завьялов, всех построил?

– Так точно!

– Налево. Колонной слева, по одному на выход шагом марш.

Солдаты со всех этажей сталкивались на лестничных пролетах. Топот, недовольство, выкрики, стычки сопровождали военных на всем пути. Построившись у казармы, минометная батарея под командованием Андурмесова пошагала на плац. Пока они шли, некоторые слоны словами задирали молодых, у которых плохо получалось идти в ногу. Новобранцы нервничали, старались сделать как положено, перебирали ноги, но упреки все равно летели в их адрес.

– Болтовню в строю убили! – строго выкрикнул разжалованный до лейтенанта Ревин.

Батарея замолкла, и с закрытыми ртами солдаты пришли на плац. Андурмесов, не теряя времени, приступил к поверке личного состава. Капитан зачитывал фамилии из списка, а солдаты громко отвечали ему местоимением «Я». Все внимательно слушали, особенно молодые бойцы. Кто-то умудрялся в строю перешептываться между собой и вставлять свое «я» в нужное место. Когда процесс был завершен, батарея стояла и разговаривала между собой. Все подразделения второго батальона, построившись на своем участке плаца, ожидали комбата полковника Захарчука. В этот момент, каждый боец мог погрузиться в свои мысли или же докопаться до кого-нибудь болтовней. Тимур с приближением дембеля все чаще размышлял о возвращении домой, планах на будущее: