Цветущего, красивого города не существует нет почти ни одного дома, не пострадавшего от обстрела большинство их разбито, разрушено или выгорело; выгорели и разрушены целые кварталы и представляют из себя груды развалин. На этом пепелище одиноко бродят повылезшие из подвалов обыватели и из груды мусора вытаскивают каким-то чудом уцелевшие домашние вещи.
Таким образом, Ярославль, как и многие другие города, оказался разрушен, после чего в нём началась вспышка тифа, унёсшая огромное количество жизней.
В конце концов, все восстания были подавлены, но Савинков просто так не успокоился. Он продолжил свою борьбу и уехал за границу, где начал создавать новые подпольные организации. Далее, в результате операции «Трест», его заманили в Советский Союз, где благополучно арестовали, а 7-го мая 25-го года он покончил с собой в тюрьме, выбросившись из окна пятого этаже (в его камере не было оконной решётки).
Между тем Гражданская война продолжалась. Летом 18-го года белым удалось значительно продвинуться на Востоке, но пройти дальше Поволжья они не смогли из-за разных причин. Во-первых, эсеровский Комуч столкнулся с теми же проблемами, что и большевики. С одной стороны, самарское правительство сразу же заявило, что частной собственности на землю не будет, но с другой – здесь была народная армия и местные помещики, которые всячески пытались вернуть свою землю. В результате этого, крестьяне начали колебаться между заявлениями Комуча и реальностью. А после этого вновь возникло два вопроса – о хлебе и формировании армии, что привело к введению твёрдых цен, реквизиции хлеба и маломальской мобилизации. Таким образом, стёрлась грань различия между большевиками и Комучем, популярность которого резко упала.
В эти же страшные летние месяцы произошла трагедия царской семьи, которая оказалась в Екатеринбурге. Из их свиты к этому моменту остались только доктор Боткин, лакей, горничная, повар и поварёнок, которого отпустили в последний момент, но всё равно расстреляли через некоторое время.
В ночь с 16-го июля в Ипатьевском доме царскую семью спустили в подвал, Яков Юровский зачитал им приговор, после чего раздались выстрелы. Сразу погибли далеко не все – руки у стрелявших всё-таки дрожали: от платьев девочек-княжон, в которые было зашито множество бриллиантов, долгое время отскакивали пули, в результате чего их приходилось добивать штыками. Далее тела вывезли и закопали. Интересно, что расстрельщики после убийства пытались обокрасть тела, но Юровский пресёк эти попытки.
На следующий день в Алапаевске была расстелена большая группа великих князей, и в течение следующих недель были уничтожены все Романовы, попавшие в руки к большевикам.
Что касается расстрела царской семьи – вокруг него постоянно клубятся разные истории и предположения, начиная с безумной идеи о том, что княжна Анастасия спаслась. Так, в Европе в течение разных лет появлялось огромное количество самозванок, которые, разумеется, не имели ничего общего с настоящей Анастасией, к сожалению, расстрелянной в Екатеринбурге вместе со всей семьёй.
Огромные усилия были брошены на то, чтобы выяснить, кто отдал приказ о расстреле: был ли это приказ Ленина, или это было решением Уральского Совета, или так захотел Яков Свердлов? Это интересный вопрос для историков, который уже в Советском Союзе 60-х годов стал принимать антисемитский характер, когда главными виноватыми пытались выставить то Юровского, то Свердлова. Я думаю, разговоры о том, что царя-батюшку пристукнули евреи совершенно бессмысленный, потому что, скажем, красноармейцы, охранявшие Ипатьевский дом, были вполне русскими и ни в каких масонских ложах не состояли. При этом, каково бы не было окончательное решение историков, ответственность с Центра за это оно всё равно не снимет: даже если они не отдавали такой приказ, то всё равно привели страну к Гражданской войне и, в общем, сделали то, что сделали.