Рис. 52. Головной убор «Эннен»

Сначала его просто обвивали вокруг конусообразного головного убора, и спускали вниз, а впоследствии стали укреплять на особых проволочных каркасах, так что вся его масса распределялась поровну, образуя по бокам головы широкие и высоко поднятые крылья; они прикрывались сзади остальной тканью, сквозь которую просвечивал конический головной убор. Кроме этого, существовали и другие, менее причудливые, простые и даже красивые уборы, фасоны которых также сохранились. Все они постепенно достались женщинам среднего сословия, потеснив излюбленный капюшон.

В середине XV в. законодателем моды выступал бургундский двор, известный своей склонностью к роскоши и издавна стремившийся превзойти во внешнем блеске двор французских королей. Это соревнование началось со времени объединения обеих Бургундий (герцогства с Долльским двором и пфальцграфства с Дижонским двором) под управлением Филиппа Смелого. При Филиппе Добром, бывшем сначала наместником Иоанна Бесстрашного в Генте, а после смерти последнего (1419 г.) ставшем его преемником, невероятная роскошь стала при дворе обыденным явлением. Безграничная роскошь наравне с церемонной сдержанностью в обращении наложила особый отпечаток не только на человеческие отношения, но и на одежду. Она становилась все богаче и дороже и приобретала все большую жесткость, особенно у мужчин, которые казались закованными в свое негнущееся платье. Такой вид имело не только короткое, плотно облегавшее тело платье, но и длинная верхняя одежда, и длинные женские наряды. Этому немало способствовала плотность и упругость тяжелых шелковых, парчовых и т. п. материй, издавна выделывавшихся в Нидерландах и вошедших в это время в моду. Роскошь бургундского двора проявилась во всем, начиная с нарядов и самых обыденных вещей и заканчивая устройством какого-либо празднества или турнира и т. п.

В верхнем платье изменились в покрое лишь одежды средней длины, доходившие до колен или немного ниже; они стали более узкими и облегающими. Длинные одежды, составлявшие церемониальный костюм, по-прежнему оставались широкими. Жесткость и неуклюжесть верхнего платья, которое носили то подпоясанным, то без пояса, обусловливались не только толщиной и упругостью материи, из которой оно шилось, но и особыми складками, которые шли параллельно по всей длине одежды и имели вид органных трубок. Негибкость увеличивалась широкой и тяжелой меховой опушкой. Рукава такой одежды делались очень широкими, нередко подбивались ватой и, подобно рукавам короткого кафтана, имели разрезы и т. д. Иногда рукава всевозможных покроев обшивались по краям галуном или дорогим мехом. Парадные верхние одежды доходили до ступней, имели спереди разрез, застегивавшийся на пуговицы, и длинные узкие или очень широкие рукава. Рукава бывали двойными и тогда состояли из нижних и верхних, свободно свисавших поверх них. Парадные одежды изготовлялись из парчи или шелковой материи. Их обычно носили подпоясанными шнуром, сплетенным из шелковых и золотых нитей, с дорогими кистями на концах. Кроме того, эти одежды нередко обшивались или подбивались мехом, причем высшие сановники для обозначения своего положения использовали исключительно горностаевый или соболий мех.

Головные уборы этого времени состояли в основном из широкополых плоских или высоких войлочных шляп. От венца до самого верха шляпы вился шнур из шести жемчужных ниток, украшенный спереди аграфом из бриллиантов, рубинов и жемчуга в золотой оправе, которым крепилось красное и белое завитое перо.

В покрое одежды не произошло существенных изменений. Хотя в хронике Монстреле и сказано о женщинах (1467 г.), что именно в это время они «перестали носить чрезмерно длинные шлейфы и заменили их отделкой из дорогих материй, шелка, бархата или меха, занимавшей целую четверть всей длины платья; шелковые пояса вокруг бедер стали делаться гораздо шире, а шейные цепочки носились все в том же безобразном количестве», все это вошло в моду уже в царствование Людовика XI. До начала царствования Карла VIII (1483 г.) длинные шлейфы приобрели при бургундском дворе настолько важное значение, что были составлены особые правила их ношения для торжественных и обычных случаев (рис. 53). Постоянные выступления моралистов против моды того времени были по-прежнему направлены против этого наряда, который они считали «изобретением сатаны».