Во время этого галдежа Рыцарь нашёл глазами съежившегося от ужаса Ваську. Шерсть мейн-куна вздыбилась так, словно он готов взорваться изнутри.

– Ну, берегись! – прошипел Рыцарь.

Но тут на компанию пролился поток холодной воды.

– Мяууу!!!! – заголосила поляна на разные лады.

Коты в первобытном ужасе разбегались по кустам. А над поляной из открытого окна водонапорной башни разносилась брань разбуженного кошачьими воплями сторожа.

Когда Касик под каким-то кустом натолкнулся на мокрого Рыцаря, тот, узнав его, хмуро сказал:

– Повезло твоему дружку. Иначе я бы его…

– Простите его, пожалуйста. Он иногда бывает совершенно бестактен.

– Можешь мне не «выкать». Я же Барсик…

Рыцарь помолчал, явно удрученный этим фактом своей биографии.

– Короче, как там тебя?

– Меня зовут Касик.

– Так, Касик, мне все равно надо после этого конфуза исчезнуть на пару дней, поэтому я отведу вас к Бибрикусу. И Киса успокоится… Завтра утром приходите сюда.

– Ну и где твой рыжий друг-наглец? – спросил Рыцарь.

– Сам не понимаю, – озабоченно ответил Касик. – Договорились, что после утренней кормёжки сразу сюда.

– Утренней кормёжки, – фыркнул Рыцарь. – Это завтрак называется. Тоже мне, барон.

Рыцарь уже пришёл в себя после вчерашнего конфуза и выглядел величественно. Называть его Барсиком не было никакого повода.

– Да, действительно, – сконфузился Касик. – Простите, я забываю о манерах.

– Ты можешь ко мне обращаться на равных, – сказал ему Рыцарь. – Разрешаю. Как зовут твоего друга?

– Васька, – вздохнул Касик. – Он хороший друг. Не обижайся за вчерашнее, Рыцарь.

– Я его уже простил, – ответил Рыцарь. – Но вот если он не придёт в ближайшие пять минут, мне придётся прощать его ещё раз. Как вы с ним договорились?

– Сразу после завтрака, а он у нас в одно время, мы бежим сюда, – торопливо объяснил Касик.

– По часам не могли определиться что ли? – удивился Рыцарь.

– Мы ещё не умеем, – извинительным тоном ответил Касик. – Я путаюсь в этих стрелках, они вечно замирают там, где не написаны деления, и ещё днём и ночью почему-то обозначают разное время. Лучше уж электронные, но у меня в доме их нет.

– Ага, – мрачно сказал Рыцарь. – Двадцать первый век, а они в часах разобраться не могут.

Мейн-кун поднялся и, чтобы убить время, стал обходить площадку вчерашнего боя. Иногда он останавливался и принюхивался, довольно урча, видимо, вспоминая какие-то детали поединка. Касик напряжённо оглядывался по сторонам. Наконец, в кустах мелькнуло рыжее пятно. Касик подождал, но ничего не происходило. Он даже подумал, что ему почудилось, но потом догадался.

– Васька! – громко крикнул он. – Ты можешь смело выходить.

Кусты молчали.

– Васька! – повторил Касик. – Я тебе честно говорю, Рыцарь на тебя больше не сердится.

Кусты продолжали молчать. Касику показалось, что они делали это недоверчиво.

– Рыцарь, скажи ему, – позвал он мейн-куна.

– Эй, рыжий наглец! – немедленно заорал тот. – Если ты сию минуту не покажешься, то я найду тебя в этих кустах и, клянусь, вся твоя шерсть будет висеть на них вместо листьев.

Кусты застыли в ошеломлении. Из них, прижимаясь к земле, выполз рыжий Васька. Хвост его был опущен, уши прижаты, глаза виноватые. Касик только один раз видел его таким. Как-то давно Васька умудрился стащить с кухонного стола свежеприготовленный стейк и успел его изрядно повалять на полу. Стейк был горячим, потому Васька не мог съесть ни кусочка, а остыть мясо не успело, ибо пришёл хозяин. Тогда и пришлось Ваське демонстрировать всю глубину своего раскаяния. Тогда Касик наблюдал эту драму с безопасного расстояния через окно.