– Деший был там? – нахмурился Ранхаш. – Пока вы упоминали только о Рене. Мы же нашли там восемь тел. И с вами был Виидаш…

Лицо Майяри исказилось от ужаса, и глаза её широко распахнулись. Перебинтованные пальцы скрючились, впиваясь в плед, и девушка судорожно выдохнула.

– Он не имеет отношения к этому делу, он ничего не знал, – лихорадочно зашептала она, – он не виновен…

– Я верю, – спокойно произнёс Ранхаш, стойко выдерживая испытующий, слегка сумасшедший взгляд девушки. – Я видел Рену. Он убил её?

Майяри отшатнулась от него и вцепилась пальцами в подлокотники. Шидай побелел и отступил к окну. Его ярость на Ранхаша мгновенно утихла.

– Он не хотел, – едва слышно прошептала девушка, – но я умирала… – Майяри запустила пальцы в волосы. – Это всё из-за того, что я умирала. Он не мог остановить её по-другому, он просто хотел всё исправить… Он же знал, что печать перестанет действовать, только если умрёт жертва или заклинатель. Я сама заставила его выучить тот проклятый список запрещённых печатей к экзамену! Это я сделала! Зачем я взяла эти артефакты?! Нужно было бросить их, бросить! – лицо её искривилось от ярости, и Майяри долбанула коленом в столешницу.

Чашка с бульоном дрогнула, едва не расплескав своё содержимое, и обеспокоенный Шидай шагнул к Майяри. Но Ранхаш опередил его. Встав, он медленно, стараясь не делать резких движений, приблизился к девушке и, опустившись перед ней на колени, прижался грудью к её ногам. Майяри, казалось, даже не заметила его.

– Это всё моя вина! – она с силой потянула себя за волосы. – Я виновата! Если бы я не взяла эти проклятые артефакты, ничего бы не было. Мне нужно было просто бросить их рядом с хранителем. Тогда бы Виидаш никогда не был втянут в эту историю. Ну почему, почему он выбрал меня?! Почему не её?!

Майяри взмахнула кулаками, намереваясь обрушить их на столешницу, но Ранхаш успел перехватить её за запястья. Девушка, тяжело дыша, ошеломлённо уставилась на его перебинтованные пальцы.

– Это не ваша вина, госпожа Майяри, – мягко произнёс Ранхаш, и Майяри, вздрогнув, уставилась в его глаза. – Это целиком и полностью моя вина. Вам некого винить, кроме меня. Это я заставил вернуться вас в город, это я умолчал о своих подозрениях. Если бы я сказал вам, что подозреваю Арона Дебрия, вы бы никогда не позволили себе приблизиться к Рене. Но я подозревал и вашего друга и умолчал. В произошедшем виноват только я.

Майяри сглотнула и зло усмехнулась.

– Если бы я не взяла эти артефакты, вас бы здесь даже не было.

– Вы не могли их не взять. Вспомните, какой страшной силой они обладают. Вы взяли их, чтобы уберечь жизни и покой тех, кто вам дорог. Вы исчезли из этого города. Но я вас вернул. Это моя вина.

– Не надо меня успокаивать! – сквозь зубы процедила Майяри. – Оставляя артефакты себе, я думала, что всё контролирую. Думала, что самое страшное, что может произойти, – это переход проклятых безделушек в руки этих ублюдков! Я не предусмотрела того, что произошло!

– Нельзя предусмотреть всего, вы сами мне об этом говорили.

Майяри замерла, тяжело дыша и пристально смотря в жёлтые глаза харена. Сейчас они не были такими холодными, как обычно, но почему-то всё равно принесли успокоение. Среди пожирающих её ярости и вины девушка смогла найти крупицу здравого смысла и напомнила себе, что харен ждёт от неё рассказ о произошедшем. Глубоко, прерывисто вздохнув, Майяри выудила из памяти взбешённое лицо Арона и продолжила:

– Потом появился дядя Рены. Он… он не сказал ничего интересного. Увидев её, он впал в безумие. Уже на его крик явился… – девушка стиснула зубы и едва выдохнула: – Деший. И он совершенно не был похож на того идиота, что я видела ранее. Даже не сразу узнала его. Мягкий такой, вкрадчивый, – в её голосе зазвучало презрение, – словно бы всё понимает. Я уверена, что господин Ахрелий говорил о нём.