Мужчины спустились с крылечка и зашагали в сторону дома Рыжжи.

– Господина Шидая ждёт потрясение, – Майяри даже слегка улыбнулась.

Из подгребка донёсся вопль то ли восхищения, то ли ужаса.

– Так ты собираешься возвращаться? – полюбопытствовал Викан.

– Я пока думаю.

– Думаешь? – мужчина нехорошо прищурился. – Майяри, ты знаешь, Вотые очень упорные и не любят упускать то, что принадлежит им.

– А я уже вашей семье принадлежу? – вяло удивилась девушка.

– Увы-увы, – с притворным сочувствием выдохнул Викан. – Как насчёт сделки? Ты возвращаешься с нами, а мы молчим о том, что увидели здесь.

К его удивлению, Майяри даже не подумала возмутиться. Только без особого интереса уточнила:

– Угрожаешь?

– Угрожаю. Торжественно клянусь, что всё разболтаю!

– Не разболтаешь, – уверенно протянула девушка.

– Ты мне не веришь? Или… это угроза?

– Успокойся, харен мне уже пригрозил.

– Чем?! – поразился оборотень.

Майяри не ответила, только губу прикусила.

– Видать, плохо пригрозил, раз до сих пор думаешь. А, Ранхаш?

Вздрогнув, девушка развернулась и столкнулась с взглядом харена. Мужчина стоял, опёршись спиной на косяк, и пристально смотрел на неё. Майяри не выдержала и отвела взгляд.

– Мы ж всё равно утащим, – белозубо улыбнулся Викан.

– Господин Ранхаш сказал, что я сама вольна решать, – мрачно отозвалась девушка.

– Ну так это он сказал, – провокационно протянул оборотень. – Эй, Ирриван! Справимся с Майяри?

Брат опустил топор и, обернувшись, хмуро посмотрел на напрягшуюся девушку.

– В бессознательном состоянии дотащим, – вынес вердикт он.

Майяри испуганно взглянула на харена, и тот спокойно, излишне спокойно – нет бы суровым взглядом охолонуть заигравшихся родственников! – заверил её:

– Будет так, как вы захотите.

– Ранхаша тоже дотащим, – предугадал вопрос Викана Ирриван.

Но Майяри уже успокоилась. Ну относительно. Пристальный взгляд господина Ранхаша продолжал жечь спину.

Ирриван присел на последний чурбачок и, смахнув пот со лба, окинул взглядом деревню. Его не удивляли ни само поселение, ни его странные жители… Его словно бы вообще ничего не удивляло. Но Майяри оборотень казался несколько недовольным, будто он находился не там, где хотел, и занимался не тем, чем хотел. Взгляд мужчины привлекла Яйлика, подошедшая слишком близко, и Ирриван недовольно посмотрел на ребёнка. Та вздрогнула, будто он поймал её на чём-то плохом, замялась, но всё же робко протянула ладошку и положила её на грудь оборотня. На левую её сторону.

Майяри сперва не поверила своим глазам, а затем расхохоталась в голос.

– Ах, бесстыдная!

Яйлика испуганно отпрянула и круглыми глазами уставилась на свою мать, появившуюся невесть откуда.

– Да шо ж ты утворила?! А ну подь сюды! – женщина за руку оттащила дочь от непонимающе нахмурившегося оборотня и заискивающе извинилась: – Ты уж прости неразумную, – и уже дочери: – Бегом в избу!

Девочка обиженно посмотрела на мать, но перечить не посмела.

– Эй, Майяри, это что было? – Викан дёрнул девушку за рукав.

– А это, – Майяри утёрла заслезившийся глаз, – твоего брата в сердешные позвали.

– Ай да Ирриван! Везде успел. Лучшую невесту себе отхватил!

Запрокинув голову, Викан издевательски расхохотался.

Ирриван нехорошо прищурился и опять взялся за топор.

Исследование погребка затянулось аж до самого вечера, и на улицу Бешка и господин Шидай вышли уже изрядно весёлые и хорошо пьяные. И, обнявшись, начали на всю деревню горланить песни: лекарь – салейские и все сплошь похабные, а садовник – местные и исключительно «сердешные». Униматься и расцепляться пьяницы не хотели. Песнопения закончились, только когда Рыжжа потеряла терпение и хворостиной разогнала певунов по разным домам: брата в его собственную избу, а гостя к бабке Рьяке.