Частная поземельная собственность, образовавшая в Новгороде класс бояр, больших людей, сообщила этому классу и то высокое значение, которым он пользовался в новгородском обществе. Значение сие, в сущности одинаковое, имело свои степени развития собственно в Новгороде, в той Новгородской волости, где находилось поземельное имение землевладельца и в самом имении.

1. В собственном имении или вотчине землевладелец был полным хозяином, владыкою, и даже самое имение по-новгородски называлось не иначе как волостью такого-то: волость Ананьина, волость Тучина, волость Марфы Борецкой и др.

Здесь владелец что хотел, то и делал, заводил села, деревни, починки, торжки, собирал вольных охочих людей, давал им пашни и разные угодья для обработки, налагал на них по взаимным условиям оброки и дани, даже судил сих людей, ежели они на таком условии поступали к нему в службу; снаряжал торговые караваны для продажи произведений своей земли на стороне; содержал военные дружины из тех же охочих людей, кормил, поил, обувал и одевал их на свой счет и делал с ними походы, и водяным путем и сухопутьем, не только на соседние земли, но иногда в отдаленные страны, ежели где проведывал, что можно нажиться грабежом или даже захватить выгодную землю. Так, например, из новгородских своих имений бояре ходили на добычу в Заволочье, или в Пермь, или Печеру. Хотя поземельные имения новгородских бояр были обильно рассыпаны по всем новгородским владениям, но как мы уже видели, особенно много было сосредоточено богатых и обширных боярских имений в Заволочье, на Двине, Ваге и Онеге; то здесь, в этом отдаленном краю, во всем своем разгаре действовала никем не стесняемая власть бояр землевладельцев в своих имениях. Сюда они выводили колонии своих клиентов ротников, строили там городки, слободы и деревни, здесь они с своими дружинами ротников, собранными из всякой сволочи, отнимали земли у туземных финнов и отважно разгоняли их нестройные и пугливые толпы; в этом-то диком краю вырабатывались чудные типы новгородских бояр воителей вроде боярина Ставра, о котором древние былины рассказывают, что чудь белоглазая трепетала от одного его зычного голоса; здесь-то складывались те железные, самовластные характеры новгородских бояр, увлекавших за собою толпу и нередко производивших смуты в самом Новгороде, куда они иногда являлись с дружинами своих ротников, так например: в 1219 году Семен Емин явился из Заволочья с четырьмястами головорезов своих ротников, стал шатрами под Новгородом, возмутил весь город и при помощи головорезов ротников и своей партии лишил должностей посадника Твердислава и тысяцкого Якуна.

2. Власть, развиваемая боярами до крайних пределов самовластия в своих собственных поземельных имениях, не останавливалась на рубежах сих имений, а напротив, распространялась и на целую область или страну, в которой находились их имения. Конечно, за рубежом собственных имений боярская власть делалась гораздо слабее и принимала законом определенные формы, она там не была уже самовластием: но тем не менее бояре землевладельцы имели высокое значение в целом краю, где находились их поземельные владения, они там под именем скотников, и помужников имели влияние и на те земли края, которые не составляли их поземельной собственности, так что участвовали в распоряжениях об отдаче сих земель в частное владение и сообщении им разных льгот. Бояре землевладельцы в том краю, где находились их имения, являлись какою-то особенною, по дошедшим до нас памятникам, еще неопределенною, земскою властью, стоящею рядом с властью присылаемых из Новгорода посадников и других правителей. Чтобы сколько-нибудь указать на эту, еще не замеченную в истории, земскую власть новгородских бояр землевладельцев, я здесь представляю целиком, единственную мне известную, еще не напечатанную новгородскую грамоту начала XV столетия, об отдаче некоторых земель на Онежском озере в Толвойском краю Богородицкому монастырю; в этой грамоте написано: «Се даша скотницы и помужницы Толвойской земли, посадник новгородский Андрей Иванович, тысяцкий новгородский Дмитрий Васильевичу Богдан Васильевичу Афонас Остафьин, тысяцкий Мануйло Данилович, Ермола Лентеев, Селифонт, Твердислав с детьми, Иев Олфромеев с детьми, Ермола Мелентьев, Яков Сидоров с братом, Максим Иванов с детьми, Игнатей Амосов с братьею, Ермола Емельянов с детьми, и все скотники и помужники Толвойской земли в Палья острова оба земля и пожне, и конец Палья острова малеи островки с лудушами, и Бобылей остров с лудушами и Зайцов остров с пожне и с лудушами; вкрут Палья острова и Игрецкаго острова тонь не ловити селяном и с лучом не ездити; а на Пальи острове и на малых островах станом не стояти, леса не сеце, ягод не брати, лык не драти; монастырю Святей Богородицы и игумену и его братии и в век земля и вода и ловища. А потом не надобе вступатися в тыи островы ни в ловища бояром ни сельникам, ни купцам, ни их селяном. А кто почне наступаться на дом Св. Богородицы матери Божии; а на того Бог и Пречистая Богородица и мнозеи люди». Здесь скотниками и помуяшиками Толвойской земли очевидно называются местные землевладельцы, принимавшие участие в местном управлении в качестве землевладельцев, а не сановников, назначаемых от Новгорода; ибо в местных распоряжениях, по свидетельству грамоты, они участвуют и с братьями своими и детьми, что конечно невозможно для сановников, действующих по службе. Притом между скотниками и помуяшиками и посадник новгородский и тысяцкий помещены за уряд; следовательно, звание скотника и помужника лежало на них мимо сана посадника и тысяцкого, и едва ли было выборное, а напротив, необходимо вытекало из права на поземельную собственность. Что собственно значило выражение скотник и помужник, по дошедшим памятникам неизвестно; но мы имеем прямое свидетельство одной грамоты XIII столетия, что скотник был распорядитель или местный начальник низший против посадника и высший против старосты; в этой грамоте В.К. Андрей Александрович пишет на Двину: «от великого князя, от Андрея к посадникам и к скотникам и к старостам. Како есмь докончал с Новым городом, ходити трем ватагам моим на море, а ватман Андрей Критцкый, ать дают с погостов корм и подводы по пошлине». (Ак. Ар. Эк. т. I. № 1). Официальные грамоты признают за местными боярами землевладельцами какую-то довольно большую земскую власть над целым краем, где находятся их имения, и не придавая им названия скотников и помужников; так в одной грамоте В.К. Ивана Даниловича и новгородского правительства на Двину сказано: «От В.К. Ивана, от посадника Данила, от тысяцкого Аврама и от всего Новгорода к Двинскому посаднику на Холмогоры и к боярам Двинским. Приказал есмь Печерскую сторону Михаилу, и ходил на море в двадцати человек: а вы, бояре Двинские, не вступайтесь в гнездные потки ни в места» (ibid № 2). Таким образом дошедшие до нас памятники хотя не определяют, в чем состояла земская власть местных бояр землевладельцев, проистекающая из права поземельной собственности; но тем не менее ясно свидетельствуют, что местные бояре землевладельцы имели какую-то и довольно большую власть над целою страною, где лежали их недвижимые имения.