Наврунг вдруг стал видеть сквозь туман четко и свободно: не было преград в нем, и не было их вокруг. Не испытывая более любопытства к прежнему миру и к этим битвам, но, будучи полностью погруженным в удивительный мир новых смыслов и значений, он перестал зависеть от его законов, и страшные змеи, огромные драконы рассыпались в прах под его взглядом. Атлант видел и знал их иллюзорность, она открылась ему вместе со всем этим Новым Знанием – таким удивительным, всеобъемлющим, и, казалось бы, невозможным. Но это оказалось более реальным, чем вся его прежняя жизнь!

Так, удивляясь и преодолевая, он увидел Врата. Это был выход из Подземелья. Но арка была высока, а двери мощны, и не было никакой возможности открыть их. Однако удивительная способность – знать иллюзорность всего сущего – превратила их в прах от одного его прикосновения! Яркий свет ударил в глаза. Привыкнув к нему, атлант увидел, что стоит перед высоким троном в огромном светлом зале. Свет лился отовсюду, и казалось, что источником его были и стены, и крыша, и даже сам воздух. Это был не просто свет, он лился елеем на открытые раны души Наврунга, что появились в сражениях, оставленных за спиной. На троне сидела Дева удивительной красоты и непреодолимой силы. Казалось, что более сильного и мудрого существа и быть не может. Глядя на нее взглядом, обретшим Истину, Наврунг вдруг с удивлением понял, что Она и есть Нечто более, чем Настоящее, существующее, в то время как все остальное – иллюзия существования. Глядя в эти бездонные, удивительные глаза, он осознал, что Ее мудрость и сила – есть именно то, чего желала его душа многие жизни. Он понял, что весь мир есть прах у Ее ног, и все вращение Вселенной есть Ее мысль и Ее любовь.

Глядя в эти, наполненные глубоким смыслом, глаза, Наврунг вдруг стал понимать, что ради этого Существа нужно жить, за него стоит умереть, и другого идеала нет. Атлант пал на колени перед Ней и начал рыдать изо всех сил. Слезы омывали раны его души, отдавая дань всему опыту прошлого и прокладывая в душе борозды для опыта нового, удивительного и неизведанного. Ощущая свое бытие подобно малой песчинки перед этим истоком неиссякаемой Любви и глубочайшей Тайны, он осознал, что не сможет существовать теперь без Нее, и то были слезы не сожаления, а радости открытия и надежды.

Наврунг открыл глаза: он лежал в открытом здании с колоннами на помосте, укрытый тканью, и слезы по-прежнему струились по его щекам. Он повернул голову и стал осматриваться. Первым, кто привлек его внимание, был Гьянг, своими светящимися от счастья глазами так пристально смотревшими на него.

– Как долго я здесь?

– Семь дней. Пошел восьмой.

– Кто Она?

– Ассургина.

Атлант помолчал. Слезы все еще застилали глаза, и благодарность, смешанная с любовью, не исчезла в его сердце.

– Почему Она… такая?

– Теперь ты знаешь.

Гьянг улыбнулся своей мягкой всепонимающей улыбкой, и Наврунг вдруг стал таким счастливым, каким он не был даже в раннем детстве, когда сидел на руках матери, – казалось, что весь мир улыбается ему. Атлант понял, для чего ему жить и за что умереть, понял со всей отчетливостью, как самое главное в его жизни, чего не было раньше и что теперь наполняло его, как воды наполняют океан, делая его океаном. Он понял цель своей жизни и смысл грядущих Трудов, что возложила Она на него в тот момент, когда посмотрела в его глаза своим удивительным, незабываемым взглядом и сердцем коснулась его души.