Таня обиженно покачала головой и с опухшим лицом от бессонницы, поплелась в сторону туалета, откуда послышалось продёргивание воды унитаза, который, наверно, за новогоднюю ночь покрыл годовые нормы расхода воды? Представляю, что было в этой квартире за прошедшую новогоднюю ночь. Наверно, Пётр без конца бегал от новогоднего стола у телевизора до туалета и обратно? Как уже было когда-то во время эпидемии брюшного тифа в России.

Прошло полчаса моего ожидания, пока наконец-то из туалета выползло что-то похожее на Петра. За эту ужасную новогоднюю ночь Пётр похудел на половину своего веса. Здесь не были нужны ни какие диеты. Результат был на лицо. От тела свояка остались кожа и кости.

С потухшими глазами, Пётр, имея в своей голове остаток угасшего разума, проплёлся в ванную комнату к умывальнику отрезветь под душем. Минут двадцать в умывальнике текла вода на тело Петра.

Наконец-то у Тани лопнуло терпение ожидать, когда её любимый муженёк выползет из ванной комнаты и закроет там кран с водой, откуда вытекает не только вода, но и бюджет их семьи.

Таня пошла в ванную комнату и вскоре оттуда вытащила скелет своего мужа, который был не в состоянии двигаться, так как свои силы за новогоднюю ночь оставил в туалете в раковине унитаза. Теперь его надо было постепенно возвращать к обычной повседневной жизни.

– А, это ты! – тускло, посмотрев на меня, сказал Пётр. – Думал, что мы с тобой больше никогда не встретимся. У меня была такая кошмарная новогодняя ночь. Думал, что к утру окончательно с дохну от мук прямо сидя на унитазе. Никогда в жизни у меня не было такой кошмарной ночи.

– У меня тоже самое была новогодняя ночь не лучше твоей. – честно, признался. – Только провёл кошмарную новогоднюю ночь ни на унитазе как ты, а в подвалах и подъездах соседних домов. Весь район загадил своим поносом. Хорошо, что меня не застукали менты или жители домов.

– Пить вам не нужно, что попало. – со злостью, сказала Таня. – Напьются всякой гадости, а после подыхают. Сами не встречают новогоднюю ночь по-людски и другим не дают. Поешьте хорошо и выпейте русской водки. Все пройдёт через день. Иначе старый новый год встретите в больнице.

Таня поставила перед нами бутылку русской водки с хорошей домашней закуской, а сама пошла спать после новогодней мучительной ночи. Пётр был не в силах открыть бутылку с водкой. Взял на себя инициативу стать тамадой за столом на двоих.

Налил нам обоим полные рюмки водки. Подвинул ближе к Петру хорошую закуску. Мы чокнулись рюмками с водкой. Уныло без слов стали отмечать встречу нового 1979 года, который встретили все, кроме нас. Потому, что наша новогодняя ночь была самой ужасной за всю нашу сознательную жизнь.

– Ты знаешь, думаю, что в нашей биде виноваты твои португальские бренди. – сказал мне, Пётр, когда через два часа нашей встречи нового года, наконец-то он стал приходить в себя. – Это сразу почувствовал по запаху из бутылки. Ты купил в Москве какую-то спиртную гадость.

– Тоже так подумал, что в этом виноваты португальские бренди. – поддержал, Петра, наливая в рюмки русскую водку. – Тоже по запаху определил из своего навоза. Такой запах был, что мои соседки старухи едва все не вымерли в эту новогоднюю ночь. Скорую помощь к ним вызывали.

Мы стали с Петром смеяться как сумасшедшие после пира во время чумы. Пётр стал вспоминать, как он едва не наложил себе в штаны, когда ехал от меня в троллейбусе к себе домой. Сам тоже стал рассказывать Петру, как всю ночь "освежал" подъезды и подвалы Ленинского района.

Рассказал, так же, как едва насмерть не задавил старуху, когда пробивался к туалету в узком коридоре коммунального дома. Потом стал рассказывать Петру, как древние старухи с перепугу за свою жизнь по вони от моего дерьма в нашей исторической коммуналке, вызвали газовиков, пожарников, милицию и скорую помощь. Пётр слушал мои рассказы об этой моей ужасной новогодней ночи и громко ржал как лошадь от смеха.