В коридоре не находил себе места папа. Эта суета в роддоме коснулась и его. Вскоре пришлось признать, что отдаленные переговоры докторов про «или ее спасать или ребенка», снова относились к его жене. Затем «Шахиня» приблизились к нему вплотную, и озвучила эту «весть» напрямую. «Спасите супругу!» – только и смог вымолвить он. И остался в коридоре роддома, в надежде на хорошие вести. Действительно, больница – это место, где можно услышать самые искренние мольбы к Всевышнему. Никакая церковь, в данном случае, не составит достойную конкуренцию. И произошло невозможное, чудо, диво – ведь нет невозможного, ограничения лишь в нашей голове!

Операция была крайне сложной, пришлось удалить матку, шов проходил через весь мамин живот – от пупка и до промежности. Но малыш и мама – остались живы!

Он закричал 6 декабря в 00.45. Естественно, он не столь импозантно пел в роддоме как я, но все же! Маленький, красненький, сморщенный, без ногтей и ресничек, лысенький, сразу отправленный в барокамеру, но живой и невредимый мальчик! Мой брат!

С мамулей врачи трудились еще долго, потеря крови, большая… Наркоз заканчивался, добавляли снова, боль ощущалась. Потом – провал, клиническая смерть… Где-то вдали разговоры – «Попробуем еще раз и все! Разряд!» Маме так хотелось закричать – «Вы что? Я жива! Я все слышу! Конечно разряд – еще и еще!» Спустя время, мама открыла глаза. Яркий свет, трубка во рту, трубки и котеторы по всему телу, живот – он болел неистово… Возглас доктора: «Жива! А мы уж думали – ВСЕ! Ты как? Дома кто ждет?» Полусонным, измученным голосом мама произнесла – «Дочка!» Доктор спросил – «А еще кто? Мама, папа, муж?» Но ответ последовал прежний – «Дочка!»

Постепенно приходя в сознание, мама вдруг обнаружила, что малыша внутри не ощущает. Спросила – «Кого родила?» Ответили – «Мальчика!», и стали отстраняться. Это словно дежавю, нет, так не может быть снова… Мама потребовала принести ребенка, чтоб показали, что жив, что он есть! На что последовал жесткий отказ – «Роды были тяжелые, ребенок в барокамере!» Мама настойчива, сильна и с очень сильной волей – это самая волевая женщина во всем мире! Поставив докторам ультиматум – «Либо несете ребенка, либо встану и дойду сама!», вынудила акушерку принести моего брата. Он был как малюсенький лягушонок, такой маленький, огромными были лишь нос и мужское достоинство! Но, ни это ли самое главное в будущем мачо, а?

Назвали мы его Иваном – в честь дедани! Дедушка, плача, уговаривал маму изменить имя: «Дочка, будут дразнить Иван – дурак!» На что мама категорично ответила: «Пусть дразнят, если будет дурак! Но Иваны были и царевичи!» Имя осталось прежним – Иван.

Пока мама была в роддоме, все были заняты своей личной жизнью. Папа бегал между роддомом и работой. Бабушка специально, сделав некорректный «па-де-де», который она будет проворачивать на протяжении всей ее жизни – загремела в больницу «с давлением». Деданя варил маме легкий куриный бульон и передавал с отцом. Я? Хм, у меня состоялся «фееричный творческий рост», импозантный взлет!

Практически все пребывание мамы в роддоме, я была на продленке в саду. Воспитатели меня жалели – омлета и запеканки доставалось по 2 порции, супы – борщи я не ела – ну так, трагедия, «Дитя временно без мамы!» После того, как забирали всех детей из группы, мне доверяли посадить все мягкие игрушки на места, вырезать пару «арбузов – дынь – вишен» на детские шкафчики (обычные рисунки на картоне), расставить все стулья по местам и, дождавшись пока воспитатель закончит свой нелегкий труд, мы вместе выключали свет и шли – нет, не в закат – домой! Воспитатель, Валентина Григорьевна, была нашей соседкой. Жили мы в одном подъезде, так что она оказывала вполне приятную услугу моей семье, не теряя своего личного времени. Плюс, я была еще тот «юморной конь» – со мной не соскучишься!