Приближался Новый год. Начали готовиться к елке. Мы учили в школе танец снежинок. Мария Евлампиевна пошла с нами на улицу, и мы вместе рассматривали узоры, из которых состоят снежинки. Они падали на рукавичку, и можно было близко посмотреть, какая она нежная и вся ажурная, как кружево. Затем мне бабушка сшила марлевое платье, белые тапочки и корону на голову, всю в бусах и блестках. Для подарков детям бабушка сшила марлевые мешочки, которые покрасила в разные цвета: красный, голубой, зеленый, желтый. Школьная елка была большая и нарядная. Мы пели, водили хоровод, декламировали стихи. Мария Евлампиевна сделала постановку старинной русской пьесы. Она пела:

Это было так давно, что я слов всех теперь не помню, хотя мелодия этой народной песни до сих пор в памяти моей.

Зимние каникулы прошли быстро, началась третья четверть. Дни стали длиннее, но уроки по вечерам делала при керосиновой лампе, это не мешало учиться, тогда так жили все. Вскоре отремонтировали железную дорогу и столбы электропередачи, разрушенные войной. Послышался первый гудок электропоезда, движение которого было окончательно восстановлено. Бабушка и дедушка хлопотали по хозяйству. Я старалась им помогать во всем. Иногда устраивала им домашние концерты. Надевала мамино платье, которое мне было до пят, и, изображая Клавдию Шульженко, пела популярные в то время песни: «Синий платочек», «Дан приказ ему на запад» и другие. Я тогда еще не понимала дальнейшие планы нашей семьи, но обстоятельства заставили все изменить. Бабушкин сын Анатолий после войны получил место работы летчика на аэродроме в Киеве. Ему предоставили, как фронтовику с множеством высоких наград, прекрасную квартиру в центре Киева, где он поселился с новой женой Галиной, которую привез из Саратова. Дядя Толя сообщил своим родителям, что на Кавказ он больше не вернется и намерен жить в столице Украины – Киеве. Просил их переехать на Украину, где можно за городом купить собственность, продав дом в Минутке. Бабушке и дедушке пришлось принять это предложение, так как одним оставаться вдали от детей было невозможно. Война всех раскидала по разным городам. Престарелым родителям было тяжело жить одним вдали от детей, да и климат Кавказа не подходил для бабушки с заболеванием сердечно-сосудистой системы. Они приняли решение переехать на новое место жительства. Дедушка стал думать, кому передать свою мастерскую, ведь все увезти с собой было невозможно. У него был на примете один серьезный паренек, которому он доверил свое дело, инструменты и, поделившись опытом работы, благословил его на труд.

В конце февраля 1946 года внезапно приехал мой отчим Илья Семенович и сказал, что меня заберет с собой, к маме. Мне ехать не хотелось, а еще больше не хотелось расставаться со школой, бабушкой и дедушкой. Бабушка быстро меня собрала, дала Илье Семеновичу с собой кусок сала, хлеба, яблок и швейную машинку. Мы поехали на электричке в город Прохладный, который был недалеко от Кисловодска. Там служил Илья Семенович и жили мама, Света и Юрочка, которому исполнился годик. Когда мы приехали к маме, меня поразила бедность быта и отсутствие уюта в их жилье. Мама, замученная условиями послевоенной жизни, переездами и неустроенностью, стирала в корыте пеленки. Маленький Юра болел, Света ходила в школу, а придя после уроков, нянчила брата. Помню, как меня отвели в школу, продолжать обучение в первом классе. На меня все смотрели как на новенькую, а для меня там все чужое. Была карточная система на хлеб, продукты с рынка стоили очень дорого. На день рождения Юрочки мама купила сладкую булочку ввиде сердечка. Нам это есть было нельзя, потому что дорого, и мы считались уже большими. В школу нам с собой ничего не давали, так как ничего не было из еды. Не помню, завтракали мы или нет перед уроками. Постоянно хотелось есть. Помню, как девочка из нашего класса на перемене достала кусок белого хлеба с топленым маслом. Я сразу почуствовала голод до головокружения. Попросила ее отломить кусочек хлеба. Она дружелюбно дала мне откусить от ломтя.