И пишет, пишет…

Случалось мне бывать и на Гомельском литературном салоне, что собирается в каждую последнюю среду месяца. Гомельской культурной элитой стихи мои воспринимаются не без воодушевления. И даже хвалимы. Но до сих пор ни единой строчки не напечатано ни в одном из местных изданий. Посему видно, что Гомель – воистину моё отечество.

Семейные скандалы – явление типическое и, полагаю, не только в России. Сколь бы лилейно не относились супруги друг к другу, всё равно со временем, как бы от трения эбонитовой палочки о шёлковую тряпицу, накапливается между ними электрическое напряжение, и грозовой разряд, именуемый ссорой, становится неминуем.

Вот почему даже со стороны самых тихо-живущих интеллигентных и культурных соседей то и дело раздаются звероподобные вопли; доносится шум беготни, грохот падающей мебели и звон разбиваемой посуды.

Вот и мне с малых лет довелось быть свидетелем бурных родительских ссор, не слишком частых – с периодичностью в два-три года. Был случай в Черткове, когда мама, защищаясь, пустила в ход лежащее возле печки берёзовое полено и серьёзно поранила плечо отца. Впрочем, сама тут же обработала рану йодом и перебинтовала.

А в Бобровичах дело и вовсе дошло до сбора чемоданов… Разъезд? Развод?

Отец на коленях умолял маму о прощении. Помирились. На всю драму хватило одного дня. Темперамент родителей и добрая их отходчивость в молодую пору не предусматривали более длительных коллизий. Однако прецедент не забылся, и при случае мама напоминала отцу об его униженных мольбах и своей тогдашней решимости расстаться.

Естественно, что рукоприкладство, чаще всего исходившее от родителя, вызывало у детей страх и сочувствие маме. Конец семейным потасовкам положил брат. Невысокий ростом, был он широк в плечах и силён. Ещё в школьную пору занимался классической борьбой и на ковре «работал» где-то по первому мужскому разряду.

И вот однажды во время нашего проживания в Нижнеудинске, когда Саше было только шестнадцать, он в некий горячий момент вступился за маму, повалил отца на пол и потребовал, чтобы тот больше не смел её бить. Об этом, конечно же, ужасном поступке своего старшего сына отец помнил всю жизнь и вряд ли до конца простил, но руки на маму уже никогда не поднимал.

Отныне родительские ссоры ограничивались словесной перебранкой, в которой обычно вспоминалось и припоминалось буквально всё, начиная чуть ли не от Адама и Евы. Урок для всякой молодой пары – не очень-то обнаруживать перед своей дражайшей половиной слабые места как собственной биографии, так и биографий своих ближайших родственников. Невелика премудрость, однако же уменьшит число поводов для домашнего злоречия.

Участниками семейных скандалов, а иногда и главными их героями доводилось быть и нам, детям. Впрочем, старшие – сестра и брат – вскоре оставили дом: сначала для учёбы в институтах, а потом для проживания в собственных семьях. Как же я скучал, как томился! Даже стихи, посвященные разлуке с ними, писал. Но и когда кто-либо из них навещал нас, мучения мои прекращались не сразу. Ведь после дороги им полагалось выспаться, отдохнуть. Затем – побеседовать с родителями. Общение со мной – в последнюю очередь. И как же я ждал этого общения, как радовался ему!

Куда всё уходит? Мы повзрослели и даже постарели. Преотлично живём в разных городах и, кажется, не очень-то скучаем. Ороговели? Очерствели? Пожалуй, так. Но ещё и отчуждение изрядное накопилось. А всё из-за мелких и крупных ссор, а также сопровождавшей их перебранки и взаимных оскорблений.