И, словно издеваясь надо мной, дверь открылась, впуская седого старикана с тележкой на колёсиках, в которой были всякие колбочки, кисти и горелка!

Боже, они это всерьёз! А если мне занесут какую-нибудь заразу этим допотопным художеством? Я с отчаянием посмотрела на Сана: почему-то казалось, что он мне немного сочувствует, а может, это мой опухший от всего произошедшего мозг, рисует то, что я хочу увидеть.

Я решила не буянить. Находиться под принуждением Марты казалось мне менее предпочтительным - а в то, что она может принуждать, я почему-то поверила. Без слов. Как и в то, что ей возможно действительно восемьдесят семь лет. А это значит лишь одно – этому их Повелителю сейчас за сотку. Он что, масон какой-то?

Подумав об этом, глянула на Марту. Та очень недовольно смотрела на меня.

Вот чёрт!

Значит действительно масон…

Только этого мне не хватало! Может, ещё и тамплиеры заявятся? В средневековых латах, да с граалем в руках! А Ден Браун на чай зайдёт?

- Алиса, заканчивай, - процедила Марта, глядя на меня ну, очень строго!

Я пожала плечами и уставилась на старикана, который собирался делать надрез тонким скальпелем. Или как это называется? Никогда не делала тату и не собиралась. Но что-то мне подсказывает, что в салонах давно пользуются машинками с иглами.

А не этой средневековой заточкой!

Старик сделал надрез, и я замычала от боли.

Следующие три часа для меня прошли как в тумане. Мой мучитель закончил с татуировкой, и теперь я была официально заклеймена. Затем Марта с Гретой натирали мои синяки отваром из странно пахнущих трав, отчего те, как на глазах, начали рассасываться. Не сразу, конечно, но в течении двух часов сошло почти всё. Все эти факты я регистрировала только краем сознания. С момента первого надреза, я существовала словно на автопилоте и почти ничего не чувствовала, не зная, кого за это благодарить – Марту или мой собственный организм, который решил, что на сегодня потрясений довольно, и просто выключил все эмоции. В любом случае я была с ним согласна. Пусть истерика лишней и не бывает - я предпочитаю не распыляться на то, чего изменить не сможешь.

Когда Марта вновь зашла в мою комнату через несколько часов, я просто бесцельно ходила из угла в угол, не делая попыток сбежать, наорать или приготовить хитроумную ловушку для входящих, на манер тех, что устраивал паренёк из фильма «Один дома».

Черт с ними. Я найду способ спасти себя. В 21 веке девушки только этим и занимаются.

- Я принесла твоё платье, одевайся, - сказала Марта, с тревогой глядя на меня.

Я послушно подошла к ней и взяла свой лоскуток на бретельках.

Туфли до этого принёс Сан, который с большим недоверием поглядывал на величину каблука и качал головой, переводя взгляд на мои ноги.

Когда я одела платье и туфли, Марта подошла ко мне и уложила волосы. Из зеркала на меня глядела кукла с пустыми глазами. Хорошенькая, но абсолютно не живая.

- Что же ты с собой сделала? – проворчала смотрительница и повела меня на выход.

А что я с собой сделала? Это вы со мной сделали! Украли, заклеймили, забрали будущее, а ещё стоите причитаете!

Странно, но я как будто чувствовала, что Марта не может прочесть мои мысли. Может, до этого они в глазах отображались? А сейчас там пустота и безразличие.

- Идём, Алиса, - она открыла передо мной дверь, и мы вышли в коридор.

Шли долго, поднимались по огромной лестнице несколько этажей, пересекали большие залы. Наконец, подошли к высоким массивным дверям, и Марта остановилась.

- Алиса, я не знаю, как вывести тебя из этого состояния, не навредив тебе. Прошу, будь благоразумна!