Единственное, что я не учел, – это неповоротливость и нежелание работать на уровне среднего менеджмента РЖД. Саботаж и ничегонеделание были их фирменным стилем.

«Вспомнишь – вздрогнешь…»

К середине февраля 2008-го необходимых соглашений еще не было, а срок сентября никто не отменял. Полонский снова завел знакомую песню: «1 марта заходим на объект». Испытывая острое чувство дежавю, связанное с заливкой фундамента до 1 марта 2006 года, я объяснял, что без соглашений у нас нет правовых оснований, нас просто пошлют, но ПСЮ гнул свою линию – мол, хрен с ними, с соглашениями, главное ввязаться в стройку, а там разберемся. Я же прекрасно понимал, что каждый, кто имел на вокзале свой интерес и доход, после нашего появления позвонил бы своей крыше, и нас, лишенных нужных документов, в лучшем случае вывели бы под белы рученьки, а в худшем лицом в асфальт укатали бы сотрудники транспортной полиции вместе с прокуратурой.

Но Полонский, в отличие от меня, не мог адекватно оценить риски реального расклада сил на вокзале. Мне оставалось напрячься и каким-то образом срочно добиться, чтобы все необходимые документы для нас сделали.

«А какое у нас лучшее ракетное топливо для быстрого решения вопросов с госструктурами? Разумеется, коррупция. Не зря же мы в десятке самых коррумпированных стран мира».

С денежными вливаниями РЖД-шные бездельники заработали куда охотней, и потому к началу марта я имел на руках весь необходимый набор договоров и соглашений. Иронично, что начало реконструкции Курского вокзала совпало с избранием на пост президента Медведева, которое на какое-то время подарило всем надежду на новый исторический поворот развития.

Впрочем, тогда мне некогда было радоваться за нового президента. Передо мной стояла архисложная задача – привести в божеский вид Курский вокзал, который за два десятилетия новой России превратился в эталон теневого бизнеса – от перевалки наркотиков и оружия через камеры хранения до платного туалета, который приносил его хозяину десятки тысяч долларов в месяц. Парковка перед вокзалом, мафия грузчиков, мафия общепита… На Курском не было ни одного направления, в котором при модернизации не рушились бы чьи-то теневые гешефты. От этого места попахивало – причем во всех смыслах этого слова.

Но пути назад не было, а перспективы завораживали, и я бросился в бой.

Разные проблемы требовали разного подхода. Проверки транспортной прокуратуры, транспортной милиции, «стрелки» с «крышей» каждой чебуречной и облезлого газетного ларька… 6 месяцев с марта по сентябрь я передвигался на 2 машинах в сопровождении 4 охранников и с письмом, подписанным главой РЖД Якуниным и мэром Лужковым, о том, что я реализую важнейший для города проект. Именно эту бумагу, к сентябрю затертую до дыр, я предъявлял и бандитам, и ментам. Большинство с ходу начинало быковать, но я прикидывался шлангом и в ответ на вопросы а-ля «А как же мы?» и «Давай что-то решать?» отправлял собеседников напрямую к подписантам охранного письма. На этом крыша, как правило, растворялась.

Увы, одной бумагой победить мафию оказалось нереально. В итоге остались три упертые… «бизнес-структуры»: чебуречники с прокурорской крышей, камера хранения со смотрящими от «магаметян» до майора транспортной полиции и парковщики с какой-то тоже невообразимой крышей. По этим трем мне из руководства РЖД просто передали: «Они должны остаться, только новый формат им придумай».

Придумал, хотя голову пришлось поломать. С общепитом через модернизацию торгового пространства и открытый конкурс заключил договор аренды на коммерческих условиях в 20 раз лучше, чем они были для РЖД изначально. В камерах хранения «неожиданно» случился пожар, и в одну ночь они все были снесены, освободив пространство под коммерческое использование. А новым камерам хранения по концепции противодействия террористической угрозе места на вокзале не нашлось. Парковка осталась под неведомой мне Крышей, но я ввел систему турникетов и терминальную оплату куда-то (вероятно, на Кипр), но, главное, убрав парковочный хаос и шнырей, который собирали плату. Визуально все стало более чем цивилизованно, и хоть весь доход шел мимо РЖД, я не парился: это был не мой уровень решения, а слушать советы старших я давно научился.