Портес Хиль похвалил Кальеса и Морроу за их работу по налаживанию хороших отношений между Мексикой и США и пообещал продолжать этот курс, не поступаясь национальным суверенитетом.
В целом взвешенная программа Портеса Хиля встретила благосклонные отклики мексиканской и зарубежной прессы. Американская газета «Нью-Йорк Таймс» 3 декабря 1928 года с удовлетворением констатировала, что 37-летний глава государства готов содействовать «сердечности» в отношениях между Мексикой и США: «Новый президент – не диктатор»[34].
Состав кабинета Портеса Хиля еще более успокоил американцев, которые в то время уже твердо сделали ставку на Кальеса как «сильного человека» Мексики. На своих постах остались министр обороны Амаро и министр иностранных дел Эстрада. Друг посла Морроу министр финансов Монтес де Ока также сохранил свой пост. Подозрение вызвало лишь появление Марте Гомеса в кресле министра сельского хозяйства, что предвещало активизацию аграрной реформы[35]. Министерство промышленности и торговли, которое занималось и трудовыми спорами, вместо Моронеса возглавил человек, также имевший репутацию радикала, – друг первого советского полпреда в Мексике Пестковского Рамон де Негри.
Обрегонисты были представлены министром внутренних дел Ортисом Рубио, министром образования Эзекилем Падильей и упоминавшимся выше Марте Гомесом.
Главным вопросом осени 1928 года в Мексике был, однако, не состав временного правительства, которое должно было передать власть законно избранному президенту в феврале 1930 года. Всех интересовало, кого правящая элита выдвинет кандидатом в президенты на срок в 6 лет. В условиях Мексики того времени, когда результаты выборов полностью подтасовывались государственным аппаратом, человек власти становился президентом автоматически.
Сразу же после убийства Обрегона Кальес обещал пост постоянного президента Аарону Саенсу, при условии, что тот согласится с Портесом Хилем в качестве временного президента. Как совершенно верно отмечал в своих отчетах в Москву полпред Макар, Кальес мастерски использовал противоречия в лагере обрегонистов. Ибо Портеса Хиля и Саенса объединяла только дружба с Обрегоном: политические взгляды этих людей были прямо противоположными. Если Портес Хиль искренне верил в идеалы революции и действительно заботился о нуждах обездоленного большинства населения Мексики (что и показало его губернаторство в штате Тамаулипас), то Аарон Саенс был человеком совсем иного толка. Для него революция была лишь средством добиться власти и приумножить личное состояние. Правда, в этом смысле Саенс шел по пятам самого Обрегона, ставшего после революции богатым, хотя и не очень удачливым бизнесменом.
Саенс родился в 1891 году в индустриальном центре севера Мексики городе Монтеррей в зажиточной семье[36]. Как и Портес Хиль, он был адвокатом. Участия в боях за революцию Саенс не принимал. Он занимал пост посла в Бразилии, Адольфо де ла Уэрта назначил его в 1920 году заместителем министра иностранных дел, а при Кальесе Саенс уже возглавлял внешнеполитическое ведомство. Сын Кальеса Плутарко-младший женился на сестре Саенса, который с 1927 года был губернатором штата Нуэво-Леон и возглавлял, как уже упоминалось, предвыборную кампанию Обрегона. В отличие от Портеса Хиля, Саенса поддерживали промышленники Монтеррея, так как новый губернатор и сам был не прочь заняться бизнесом.
Став губернатором, Саенс немедленно отменил акциз на пиво (Монтеррей по американской лицензии производил почти все пиво Мексики) и пригласил предпринимателей разработать новую налоговую систему, поощрявшую частный бизнес. Он возродил практиковавшуюся до революции систему предоставления предпринимателям различных налоговых льгот. Тем самым Саенс помогал и себе: еще до губернаторства его величали «сахарным бароном», так как он активно торговал этим товаром. Когда Саенс стал губернатором, принадлежавшая ему строительная фирма FYUSA получала подряды на строительство школ, обустройство тротуаров. Профсоюзное движение в штате Саенс не поощрял