Одна географическая область – Южная Азия – получила не так много внимания, как мне бы того хотелось. И этот недостаток моего внимания опять-таки вызван большим объемом источников, а не их фактологической бедностью. Диапазон и масштабы алхимических и астрологических традиций в Индии, Пакистане и Бангладеш таковы, что их очень трудно исследовать подробно, особенно если учитывать тесную связь этого региона с западом, севером и востоком. Однако упоминание об этом субконтиненте встречается в ряде глав, поскольку во многих магических традициях Южная Азия занимает центральное место.

Наконец, я хотел бы подчеркнуть отличие опыта прошлого от современности: те времена – словно чужая страна для нас, и многие наши представления о жизни оказываются там неприменимы. Понимание прошлого является и сложной, и увлекательной задачей, так как помогает осознать подлинное разнообразие человеческой цивилизации.

Прежде чем мы погрузимся в подробности прошлого, связанные с магией, важно вкратце сказать об отношении к магии сегодня и в недавнем прошлом. Современная западная культура негативно относится к магии. Быть современным – значит, не верить в магию. Этот мир, каким мы его знаем сегодня, возник благодаря промышленной революции, развитию демократических институтов, появлению рациональной науки и все большей приверженности разуму при анализе человеческих институтов или того, как устроен мир. Бытует мнение, что магия противоположна всем положительным качествам современности. Великий социолог и философ Макс Вебер утверждал, что современный мир возник в результате процесса разочарования в магии и ее упадка, вызванного рациональной, технически эффективной новой культурой. Вебер видел в этом разочаровании не только выигрыш, но и потерю. Мир без магии стал холодным, он испытывает нехватку эмоций и удивления. В таком мире господствуют техники без души и специалисты без сердца. Макс Вебер испытывал сильную ностальгию по тем временам, когда мир воспринимался как «большой заколдованный сад». Но как промышленная революция перевернула безмятежный до этого мир, так и утрата магии явилась неизбежным аспектом прогресса, и рациональный взгляд на мир был необходим для управления массовыми обществами, которые возникли в Европе и Америке в XIX и XX веках.

Фрэзер в «Золотой ветви» считал, что магия была направлена на непосредственное управление природой, религия искала способы заступничества перед Богом или богами, а наука развивала понимание мира в физических терминах. Фрэзер также выдвинул два основных принципа магии. Первый – заражение, при котором вещи влияют друг на друга через близость или контакт. К примеру, одежда, оказавшись в тесном контакте с телом, может причинить вред или защитить человека даже на расстоянии. Второй принцип – симпатическая магия, которая взаимодействует с подобиями или с символическими ассоциациями. Например, изображение животного, пронзенного копьем во время охоты, способно обеспечить успех охоты. Хотя профессиональные антропологи быстро увидели, что работа Фрэзера основана на ограниченном количестве источников и уже устаревавших тезисах, «Золотая ветвь» оказала влияние на целый ряд писателей и мыслителей XX века. Книга Кита Томаса «Религия и упадок магии» (Religion and the Decline of Magic, 1971) повлияла на наше понимание всепроникающей магии и вслед за Максом Вебером с опорой на исторические источники описала упадок магии во время расцвета нового периода между поздним Средневековьем и XVIII веком. Среди прочего Томас показал запутанную природу религии и магии в средневековом мире, что в меньшей степени присутствовало и в более поздние времена. На протяжении большей части своей книги из восьмисот страниц Томас подчеркивал упадок магии, однако последние шесть страниц этой работы демонстрируют нехарактерную для нее неопределенность. Кит Томас останавливается на пережитках и заканчивает оговоркой, что если магия сейчас не вымерла, то «сильно упала в престиже»